Ярость
Шрифт:
– Миша! – Откуда-то из глубины дома голос Ильи казался игривым и вкрадчивым. – Миша!
– Чего тебе? Где ты?
Илья появился на пороге в новом одеянии. Во время шопинга, на который их недавно возил водитель галереи, Илья ухитрился купить себе вещи, от вида которых брат начинал гомерически смеяться: проваренные до белых пятен на ягодицах, сплошь обшитые эмблемами и бирочками пошлейшие джинсы и обтягивающая короткая маечка с надписью «Porno King». В таком наряде Илья мог часами стоять у зеркала, изгибал спину, напрягал ягодицы, очевидно представляя себя
– Мы так долго работали, – пьяно сопя, начал Илья. – Я устал…
– Короче, – грубо оборвал его Михаил. – Чего ты хочешь?
– Давай позвоним проституткам, а?
– Нет.
– Ну почему нет?
– У нас встреча. Ты что, забыл?
– Я помню.
– Тогда зачем вырядился в этот блядский наряд?
Илья раздул щеки от обиды но ответить не успел – трелью залился дверной звонок.
11
– Виктор, ты спишь?
– Теперь уже нет.
– Там кто-то звонит в дверь. Надеюсь, не твоя подружка заявилась в такую рань?
– Марьяна, ко мне без приглашения не ходят, к тому же сейчас три часа дня.
Тропинин открыл глаза и потянулся.
– Скорее всего по делу, – зевнул он.
– И что мне теперь делать, прыгать в окно? Меня никто не должен видеть в Петербурге, я сейчас в Милане, на неделе моды.
– Прими ванну, займись чем-нибудь. Здесь двенадцать комнат.
Марьяна выскользнула из-под простыни, прошлепала босыми ступнями по полу. Задержавшись на миг в дверях, блондинка послала любовнику полный страсти, игривый взгляд, однако Тропинин его не заметил. Нехотя поднявшись и причесавшись перед зеркалом, Виктор сдвинул стеклянную стену, проник в гардеробную комнату и уже через минуту вышел оттуда полностью одетым.
– Здравствуйте, – поприветствовал его томившийся перед дверями мужчина невысокого роста.
– Проходите.
– Александр, – помог вспомнить свое имя ранний гость. – Александр Бучаков.
– Я помню.
Виктор провел юриста в просторную гостиную.
– Что-то стряслось, раз вы так скоро пожаловали? – предложив кресло, с еле заметной улыбкой поинтересовался Виктор. – Что-то удалось выяснить?
Бучаков окинул мутным взором завешенную картинами комнату, раскрыл принесенную папку и зашелестел бумагами.
– Забавное, ни на что не похожее дело. У меня такое ощущение, что нас уже кто-то опередил, причем тут явно примешана какая-то мистика.
Виктор недоверчиво кашлянул в кулак.
– Если можно, без фантазий и ближе к делу. Что с нашей картиной?
– Мы задействовали все возможности. Теперь в достоверности исследования нет сомнений, но полученный результат остался прежним. Вот заключение английских экспертов, а вот экспертиза центра Грабаря: и там и тут специалисты утверждают, что работа, снятая с торгов, действительно подделка и не представляет никакой культурной ценности.
Улыбка слетела с лица Виктора, он резко встал и заходил по комнате. Тревожно понаблюдав за его перемещениями, Бучаков осторожно продолжил:
– Работа, которую мы вчера
– К чему вы? – спросил Виктор.
– Судите сами. Если для Вышнегорска была выполнена всего лишь хорошая копия, то картина, попавшая на аукцион, то есть висевший в музее мнимый оригинал, – несомненно, работа мастера.
– Ежу понятно! – нетерпеливо отрезал Виктор. – Неужели вы думаете, что мы могли принять за кисть Верещагина учебную копию студента художественного училища?
– Дело не в качестве живописи, тут другое. – Бучаков понизил голос почти до шепота. – Тот, кто ее изготовил, намеренно заметал следы.
– Что вы плетете?
– Почитайте заключение! – засуетился юрист, протягивая какие-то бумаги. – Набор используемых красок приготовлен из натуральных компонентов и произведен вручную по очень старым рецептурам – зацепиться практически не за что. Холст также не помог – он действительно датируется началом века, а все вместе – холст и краски – сделают анализ возраста просто недостоверным. Получается, что нельзя точно утверждать, когда вторым слоем был написан этот портрет. А раз нельзя выяснить, выходит, мы не узнаем, для чего его делали, кто автор и, что самое печальное, куда делся оригинал.
– А был ли он? – раздраженно воскликнул Тропинин. – Эксперты тоже ошибаются! Чаще всего от них больше вреда, чем толку! Лабораторные крысы. Все, кто видел этот портрет, в один голос утверждали, что это подлинник.
– Значит, его действительно делал искусный мастер. Но не Верещагин. А оригинал все же был!
– Куда же он сгинул? И когда? В начале века?
Бучаков побледнел и нервно забарабанил пальцами по принесенной папке.
– Нет, не в начале века.
– Так когда же?
– Он исчез где-то между музеем и мастерской, написавшей копию. То есть по дороге в Петербург.
– Этого не может быть! – Виктор изменился в лице, и на скулах у него заиграли напряженные мускулы.
– Иного логического объяснения я просто не вижу, – твердо заявил Бучаков.
– Вы что, шутите? Как вы это установили?
– А сейчас начинается мистика! Смотрительница зала живописи из Вышнегорска упала в обморок, когда нам вынесли картину из хранилища. Ей в буквальном смысле стало плохо. Эта женщина последние несколько лет сидела на стуле прямо напротив «Портрета аристократа» и, в первый раз увидев его после реставрации, стала слезно божиться, что с картины исчезла головоломка!
– Какая еще головоломка? Что за чушь!
– Я тоже так поначалу подумал. Уж очень стара смотрительница. Дирекция музея скандал раздувать не захотела, поэтому женщину слушать не стали, но уже в Москве, вместе с документами, родственники владельца передали мне одну фотографию. И вот этот простой и, казалось бы, почти решенный вопрос снова стал завязываться чертовым узлом. Дело в том, что на этой фотографии запечатлен кабинет покойного артиста и сам он, сидящий в кресле, а на стене над ним эта проклятая картина.