Яшмовая трость
Шрифт:
Ни славы суетной, у балюстрады зримой,
Ни юной грации у свежих берегов,
Не спросит он, чья тень, чей след шагов нетленных
Повсюду — полубог то, смертный ли герой,
Кто жизнью подвигов сверкающих, надменных
Для славных этих мест был солнцем и звездой,
Лишь одиночества он ждет, успокоенья
И перспектив аллей с площадкой, с цветником,
С далекой лестницей, где в вечном устремленьи
Пирамидальный тис и низкий букс
Меланхоличного величия и мира,
Что жизнь ушедшую окутал, хороня,
Томленья вечера и осени эфира,
Несущегося в тьму с последним вздохом дня.
О ты, отвергнувший рассвет и блеск Авроры…
О ты, отвергнувший рассвет и блеск Авроры,
Кого не искушат земные все пути,
Спеши из города, погрязшего в раздоры,
Металлом и огнем звучащего, уйти.
Пусть люди силятся под черным дымом, пыли
Стеною заслонить свой горизонт кругом —
Твои желания им помогать остыли,
Ты камня не подашь творящим тленный дом.
И тех, кто тяжести испытывал иные,
Чьи руки чистые иной познали гнет,
Оставь достраивать жилища их земные
И в Королевстве Вод виденьям дай полет.
Фонтаны все твои разбились в тонком звоне…
Фонтаны все твои разбились в тонком звоне,
О, Королевство Вод, Державный Сад, Версаль!
На траурной твоей, властительный, короне
Не блещет лилии венчающий хрусталь!
И нимфа умерла, вещавшая устами
Твоими, и померк текучий свет зеркал,
Где твой смеющийся, разубранный огнями
Твой прежний юный блеск таинственно дрожал.
Бассейны замерли, их мраморная рама
Сковала, и вокруг расцвет деревьев дик,
Позеленевшая в забвеньи амальгама
Узнать бы не могла теперешний твой лик.
Пусть так! Не славы я блистательных видений
Ищу тревожною пытливостью шагов,
Не подымусь на верх истории ступеней
К Герою, что живет в бессмертии богов.
Пусть сонных вод твоих умолкшая пучина
Почиет в тишине недвижимой своей,
Пусть не поведает их гордая кончина
Об очарованном спектакле давних дней.
И что мне в том, что сноп сверкавшего каскада
Иссяк, Нептун сухим разбил трезубец свой
И рот безводного под лавой Энселада
Умолк с листом в зубах — когда в тени немой
Боскета древнего, как в недрах саркофага,
Фонтана скорбного поют не голоса ль!
Не о твоих ли днях еще рыдает влага,
О, Королевство Вод, не о тебе ль, Версаль!
ФАСАД
Нагую
Гирлянду с каменной, обветренной листвой
Терзает злобный вихрь — гонец передовой
Усталой осени, почившей в глуби сада.
Еще на мраморе красуется Паллада,
И вензеля сплели узор свой золотой,
И Геркулес балкон возносит над собой,
Но блекнет лилия — минувшего отрада.
В бассейны мертвых вод глядит седой дворец:
Там Одиночество уснуло величаво,
Там дремлет Прошлое, предчувствуя конец,
Но пламя вечера в оконные оправы
Опять вливается и золотит венец
Разбуженной, на миг восставшей прежней Славы.
*ЛЕСТНИЦА
Лишь венценосный сон, о Слава: меч и стремя,
Кровавая земля и пенных волн излом,
Поярковый убор, метущий пол пером,
Могущество, Любовь и лавр и роза — время
Твое. Навек утих воинственный твой гром
И слиток золота исчез в туманной теми,
И только в мраморе давно забытый всеми
Ваятель заключил преданье о былом
Красноречивее многоглагольных уст:
В уединении высокомерный бюст
По-римски высится, безглазый и безрукий,
Над пышной лестницей, хранящей столько лет
На ступенях своих в порфире рыжем звуки
Былого шествия безжалостных побед.
*ПЕРСПЕКТИВА
На бюсте бронзовом, на меди — арабески
Зеленой патины; колчан, открытый рог
Висят у пояса; Дианин облик строг.
Ей улыбается Церера в вешнем блеске.
На опрокинутой в паркете светлом фреске
Победой легкою венчаем полубог;
Безмолвной молнией бродящий луч зажег
На люстрах радугой хрустальные подвески.
Нагое Прошлое следит в любом окне —
В зеленом неводе дверных зеркал — фонтана
Таинственный цветок и рядом, неустанно
Обет торжественный к бездонной вышине
Несущих: черную колонну кипариса
И четкий полустолб восторженного тиса.
АРОМАТ
Ты грезишь о Любви, и Смерть тебя манит?
Тускнеет зеркало, забыв твои улыбки?
Внимай — за листом лист летит с дерев, и зыбкий
За каплей каплю льет фонтан. Кругом все спит.
Вот розы сентября, подсолнечника щит:
Здесь лето пламенно и осень — лишь ошибкой,