Ястреб среди воробьев
Шрифт:
– Но, мсье, на аэроплане должно быть оружие. Аэроплан без пулемета все равно что тигр без зубов и когтей.
От мысли, что на носу "Пика-Дона" будет торчать пулемет, ему стало не по себе.
– У меня есть свое вооружение, - как можно убедительнее сказал Фармен. Вернулся Блэйк и поставил свой стакан на стол, слегка расплескав бренди.
– А пулеметы снизят аэродинамические качества самолета.
– Аэро... что?
– спросил Блэйк.
– О чем это ты говоришь?
Фармен наклонился вперед.
– Послушайте. Вы видели мой самолет, так? Видели там внизу, возле
– Я видел, - сказал Деверо.
– На них крепятся ракеты, понимаете? Достаточно одной, чтобы уничтожить целую эскадрилью.
– Да? И сколько у вас таких ракет?
– Шесть, - ответил Фармен.
– А сколько эскадрилий у немцев в этом секторе?
– Две, - сказал Деверо.
– Но, мсье, люди, которые оснащали ваш самолет, вряд ли разбирались в технике воздушного боя. Надо обладать невероятной меткостью, чтобы даже шестью ракетами сбить один самолет. Ведь аэропланы летают, а не висят неподвижно, как воздушные шары. Мы нередко тратим сотни патронов и не можем накрыть противника. Вступать в бой, имея возможность выстрелить всего шесть раз? Это безумие, мсье.
– Но я не буду целиться, - ответил Фармен, силясь объяснить им ситуацию.
– Мой самолет настолько скоростной, что полагаться на человеческие чувства во время боя невозможно. Мои ракеты сами находят цель. Они...
По их лицам он понял, что ему не верят.
– Послушайте, - сказал он.
– Вы видели мой самолет в работе. Дайте мне достаточно топлива, чтобы вступить в бой с Кейсерлингом, и я покажу, на что способны мои ракеты. Они сотрут его в порошок в мгновение ока.
– Бруно Кейсерлинг опытный пилот, - сказал Деверо.
– Это человек, которого невозможно убить. Мы пытались это сделать. Все пытались. Сколько он сбил наших пилотов и сколько еще собьет, пока не окончится война! Так что особенно не рассчитывайте на свое оружие.
– Дайте мне керосин на один полет, - сказал Фармен.
– Только на один полет. Остальное - мое дело.
Он знал, о чем говорил. Воздушный бой между аэропланом времен первой мировой войны и машиной из 1988 года - это схватка вооруженного человека и гориллы.
– Но, мсье, у вас же есть керосин, - удивился Деверо.
– Мы вам дали почти две тысячи литров!
Фармен покачал головой.
– Я его сжег. Керосина, который остался в баках, едва хватит на то, чтобы наполнить ваш стакан.
Деверо посмотрел на свой пустой стакан.
– Мсье, вы шутите.
– Это не шутка, - сказал Фармен.
– "Пика-Дон" летает очень быстро, но ведь ничего не бывает даром. Это просто ненасытная машина.
Воцарилась тишина. Молчали не только за их столиком - за остальными тоже притихли. Фармен подумал, что летчики, возможно, понимают по-английски лучше, чем ему казалось. Блэйк отпил изрядный глоток бренди.
– И сколько тебе нужно керосина?
– Десять тысяч галлонов на час-полтора.
И снова повисла тишина.
– Мсье, - наконец сказал Деверо.
– И простое топливо достать не так уж просто. Сейчас я пытаюсь взвесить возможное уничтожение Бруно Кейсерлинга что является нашим всеобщим желанием - и объяснение, для чего мне понадобилась такая прорва парафинового
– Могу поклясться на стопке Библий.
– Ладно, - криво улыбнулся Блэйк.
– Но, Деверо, как вы обоснуете заявку на сорок тысяч литров керосина?
Деверо склонил голову, как бы прислушиваясь к голосу, который нашептывал ему что-то на ухо.
– Думаю, придется сказать часть правды: мы испытываем оружие, для которого требуется парафиновое масло.
– Да? И что же это за оружие?
– спросил Блэйк.
– Если им понадобятся детали, - наклонился вперед Фармен, - скажите, что вы наливаете керосин в старые бутылки из-под вина и засовываете внутрь тряпку. Затем вы поджигаете конец тряпки и швыряете бутылку с самолета прямиком в немецкие окопы. Бутылка разбивается, поливая все вокруг горящим керосином.
Блэйк и Деверо переглянулись. На их лицах расцвели улыбки.
– Думаю, это пойдет, - сказал Блэйк, потирая рукой подбородок.
– А ведь этим предложением на самом деле можно воспользоваться!
Впервые он воспринял что-то с энтузиазмом. По крайней мере, это было оружие, в котором он разбирался.
– Бутылки лучше заправлять бензином, - сказал Фармен.
– Это называется "Коктейль Молотова".
– Мсье Фармен, - сказал Деверо, - мы обязательно испробуем это.
– Он встал, держа в руке пустой стакан.
– Энри! Еще вина.
Через два дня стали подвозить керосин. Партии поступали нерегулярно то привозили несколько бочек, то несколько грузовиков. Керосин не относился к стратегическим боезапасам, и его нельзя было заказать на ближайшем складе, как в эпоху сверхзвуковой авиации.
Пошел следующий месяц. Пригревало июльское солнце. День за днем Фармен фильтровал керосин, чувствуя, что сходит с ума от постоянного резкого запаха. Иногда его тошнило до такой степени, что он переставал есть.
Один день сменял другой. Свободного времени у Фармена почти не было. Изредка он поднимал голову, когда слышал шум возвращающихся аэропланов. Он видел самолеты, крылья которых были изорваны в клочья. Он видел, как однажды, не долетев до земли, самолет развалился в воздухе и пилот погиб. Он видел, как другой пилот посадил свой самолет, вырулил на стоянку и умер от потери крови, а пропеллер все еще крутился. И много раз он смотрел в небо в поисках самолетов, которые уже никогда не вернутся.
Несколько дней керосин не привозили. Он использовал это время, чтобы узнать тактику немцев, возможности их техники. Хотя по сравнению с "Пика-Доном" немецкие самолеты были почти что неподвижными целями, но, имея в баках всего десять тысяч галлонов керосина, он должен точно знать, где следует искать самолеты и когда. У него хватит времени только на то, чтобы подняться в воздух, найти цель, выпустить ракеты и вернуться на базу. Счет будет идти на минуты.
– Когда я поднимусь, - сообщил он Деверо, - в воздухе не должно быть ни одного нашего аэроплана. Я должен быть уверен, что любой самолет - это враг. У меня не будет времени разглядывать его.