Явление Люцифуга

Белогоров Александр Игоревич

– Монах передается в ваше распоряжение! – отрапортовал стражник и щелкнул каблуками. Другой тем временем отпирал дверь.

– Может, взять с собой вора? – предложила девушка, которая успела проникнуться жалостью к заключенному.

– Если монаха заберут, я остаюсь здесь! – завопил тот.

– Помни о наказании за грехи! – строго произнес Боня и вышел из камеры. – Нас уже отпускают? Герцог осознал всю греховность своих поступков и помыслов?

– Осознал, – кивнула Эльза, не желая развивать эту тему при посторонних. – Пойдем скорее, нас ждет карета.

– Я

бы сначала пообедал… – начал было зудеть ничего не понявший Боня, но девушка уже схватила его за руку и потащила следом за собой. Стражник же захлопнул дверь камеры, где успокоенный вор остался в одиночестве.

Видели бы вы, как забегали на конюшне, услышав о герцогском приказе! Нам в считаные минуты приготовили самую лучшую карету, запрягли в нее сразу шестерку лошадей, а кучера чуть не передрались за право самолично везти новую фаворитку его высочества! Еще через несколько минут мы торжественно выезжали за ворота замка, сопровождаемые подобострастными поклонами. А где-то внутри, в запертых покоях, бесновался выпоротый герцог Дондурдурский. До освобождения ему оставалась целая ночь, потому что никто не осмелится нарушить его самоличный приказ! А значит, у нас есть фора до завтрашнего утра!

– Как быстро у этого правителя проснулась совесть! – заметил Боня, пребывавший в благодушном настроении, несмотря на все произошедшие в этот день неприятности. – Я думаю, на него благотворно повлияли мои смиренные увещевания.

– Мы его тоже хорошо поувещевали! – вспомнила Эльза, злорадно улыбаясь. – Он еще долго будет об этом вспоминать всякий раз, как захочет сесть!

– А откуда у тебя этот перстень? – Боня слегка нахмурился. – Иногда мне кажется, что ты с этой самой компенсацией за моральный ущерб заходишь чересчур далеко!

– Ах перстень! – воскликнула девушка. – Герцог подарил его мне в знак особого расположения. Я все думаю: согласиться мне на то, чтобы сделаться герцогиней, или оставить все как есть?

– Как – герцогиней?! – вскричал монашек, принявший все за чистую монету.

– Очень просто, – пожала плечами Эльза. – Как ты считаешь, это подходящая партия для бедной девушки?

– Подходящая? Конечно… То есть нет… – На побледневшего Боню было жалко смотреть. – Он для тебя… слишком пожилой… и недостаточно благочестивый!

– Про благочестие это ты точно заметил! – вздохнула Эльза. – Только я боюсь, что в этом с тобой не сравнится никто. Получается, что любой кандидат в мужья, кроме, конечно, тебя, не выдержит этот отбор!

– Кроме меня… – Теперь Боня залился краской. Никогда еще не видел, чтобы цвет лица у кого-то менялся так быстро и радикально. – Кстати, а куда мы едем? – резко спросил он, чтобы сменить тему. Что ж, не стоит на него давить. Еще несколько дней общения с Эльзой, и он созреет сам. Если, конечно, выбросит из головы всякую дурь про аскезу и прочие глупости.

– Хороший вопрос! – Девушка сумела скрыть разочарование. – Я не хочу злоупотреблять гостеприимством его высочества, тем более что не собираюсь становиться герцогиней, так что нам лучше покинуть его владения.

– Но

если герцог уже образумился… – начал было Боня.

– Он придет в ярость от моего отказа и может снова потерять разум. От мужчин всякого можно ожидать, – пояснила Эльза. – И тут даже твои увещевания не помогут.

– Ты думаешь? – с сомнением переспросил Боня, свято веривший в волшебную силу своего красноречия.

– Уверена! – отрезала девушка. – Эй, кучер! Где тут ближайшая граница?

– До графства несколько часов. – Кучер озадаченно сдвинул шляпу на лоб и почесал затылок. Вопрос должен был показаться ему странным, но с герцогским приказом не поспоришь. Сказано: отвезти, куда сами пожелают, – значит, так тому и быть. А то еще, чего доброго, станет герцогиней и отомстит.

– Это нам не подходит, – решительно отвергла такое предложение Эльза. – Что еще есть поблизости?

– Княжество Чудиновское, – ответил он. – Но туда только к ночи доберемся.

– Так поехали! – Эльза не любила пустых рассуждений. – Чего время терять!

– Так ведь тамошний князь и его высочество изволят враждовать, – пояснил кучер и заговорщицки понизил голос. – Не при дамах будет сказано, наш герцог обещал поджарить князя к рождеству на вертеле, как поросенка. А князь на это сказал, что запряжет его высочество в повозку и будет кататься на нем по всему княжеству.

– Такие распри недостойны правителей! – вмешался в разговор Боня. – Я попробую их примирить. Ибо вражда есть порок, посеянный между людьми нечистым и усердно им взращиваемый! Такие вещи только на руку дьяволу! – (Красиво сказано! Только не пойму, что дьяволу за радость, когда два дурака обзывают друг друга.)

– Едем к границам княжества, – приказала Эльза и добавила, едва сдерживая смех: – Мирить государей!

Кучер на ближайшей развилке послушно повернул лошадей, и мы с ветерком направились к границе, навстречу новым приключениям.

Когда правители враждуют, граница между государствами, как правило, находится на замке. Причем все эти охранные меры рассчитаны скорее на то, чтобы не выпустить собственных перебежчиков. А то ведь как получается: обиделся на герцога – сбежит к князю, и наоборот. Этот фактор мы не учли, а письменным приказом заручиться не догадались. Так что пограничная стража герцога Дондурдурского вовсе не горела желанием выпускать нас за границы этого мрачного государства, несмотря на все уверения кучера и возмущения Эльзы.

– Вы как хотите, а без письменного приказания его высочества я никого не пропущу! – уперся начальник заставы.

– Да ведь это новая фаворитка герцога! – уверял кучер. Он делал это с таким жаром, что я даже засомневался: а не собирается ли он дать деру. Я бы на его месте, возможно, так и сделал. Что хорошего в том, чтобы служить такому мрачному типу? Атак, если прихватить с собой деньжат да еще продать лошадей и карету…

– Тем более! – упрямо стоял на своем начальник заставы. – Фаворитка должна сидеть в замке, а не шляться за границу неизвестно с кем.