Язычество Древней Руси

Рыбаков Борис Александрович

Из приведенной летописной фразы выясняется еще одно новшество - очевидно, сильно расширился круг лиц, участвовавших в торжественных жертвоприношениях, так как горожане не только приходили сами, но и приводили свою семейную молодежь, "сыны своя и дщери", которые тоже участвовали в принесении жертв и в пирах, на которых поедались "требы". Все это было вполне в духе демократической политики Владимира, первого князя, попавшего в народный эпический цикл. Почти все былины начинаются с пированья y Владимира стольно-киевского, что подмечено еще Пушкиным:

…С друзьями в гриднице высокойВладимир-Солнце пировал.

Княжеская гридница была в непосредственном соседстве с новой "кумирницей". Вполне возможно, что былинные и летописные сведения о знаменитых пирах Владимира являются отзвуком тех ритуальных

трапез, которые следовали за принесением жертв богам. Hа таких пирах, как мы знаем из описаний языческих действий y западных славян, обсуждались важные государственные и военные дела, принимались решения. Недаром былины прямо связывали пир и беседу князя с его богатырями с получением каких-то новых известий и началом действия. Ритуальные пиры в честь Перуна и других богов могли быть своего рода расширенными заседаниями боярской думы. Языческий элемент в былинах выветрился (циклизация былин происходила спустя 3-4 столетия), а летописцы постарались представить пиры Владимира только как благотворительность и христианское нищелюбие. Осталась лишь память о том, что князь "… устави на дворе в гридьници пир творити и приходити бояром и гридьм и сътьскым и десятьскым и нарочитым мужем … И бываше на обеде томь мъножество мяс от скота и от зверины, бяше по изобилию от вьсего". … Володимир любя дружину и с ними думая о строи земльнем и о ратьх и о уставе земльнем".(Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 160.)

Практика таких дружинных пиров не связана с христианством, как это хочет показать летописец, но, наоборот, прямо вытекает из обновления языческого культа. Недаром глагол "жрать" означал "священнодействовать", "приносить жертвы", "пожирать жертвенное мясо".

Языческая реформа, предпринятая сразу после захвата власти в Киеве, преследовала три цели: во-первых, она подчеркивала суверенность молодого русского государства по отношению к христианской Византии; во-вторых, она укрепляла положение великого князя, главного военачальника державы, так как во главе пантеона стал бог грозы и воинских успехов. Кроме того, этим действием Владимир отодвигал на задний план наемных дружинников-варягов, часть которых была христианами. Владимир строго относился к наемникам и, когда они после водворения мира начали бесчинствовать, великий князь выгнал их из Руси. Новый русский пантеон был противопоставлен не только византийскому христианству, но и скандинавскому язычеству, от которого не было взято ничего. В-третьих (это будет обосновано в последующем изложении), реформа значительно расширяла религиозно-идеологическое воздействие многогранностью и глубокими историческими корнями нового пантеона, что нам и надлежит теперь разобрать.

Боги Владимира

Богам Владимира, идолы которых были поставлены в Киеве около 980 г., посвящена огромная и противоречивая литература.("О идолех Владимировых" (XVII в.). См.: Гальковский H. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Харьков, 1916, т. II, с. 295-301; Сахаров И. П. Сказания русского народа. Славяно-русская мифология. М., 1836, т. I; Срезневский И. И. Святилища и обряды языческого богослужения славян. Харьков, 1846; Костомаров H. Славянская мифология. Киев, 1847; Шеппинг А. Мифы славянского язычества. М., 1849; Квашнин-Самарин H. Д. Очерк славянской мифологии.
– Русская беседа, 1872, № 4; Кареве H. Главные антропоморфные боги славянского язычества.
– Филологические записки, 1872, III-V; Никифоровский М. Русское язычество. СПб., 1875; Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884; Сырцов И. Мировоззрение наших предков русских славян-язычников до крещения Руси, вып. 4. I Мифология. Кострома, 1897; Корш Ф. Е. Владимировы боги. (Сбор, в честь H. Ф. Сумцова). Харьков, 1909; Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914; Галъковский H. М. Борьба христианства… Харьков, 1916, т. I; Кагаров Е. Г. Религия древних славян. М., 1918; Bruckner A. Mitologia polska.
– In: Encyklopedii Polskij. Krakow, 1918; Mansikka V. J. Die Religion der Ostslawen. Hels. 1922; Niederle L. Slovanske starozitnosti.
– Zivot starych slovanu. Vira a nabozenstvi. Praha, 1924, t. II, вып. I; (Прага, 1924); Никольский H. М. История русской церкви. М., 1930; Eisner J. Rukovet slovanske archeologie. Praha, 1966; Иванов В. В., Топоров В. H. Исследования в области славянских древностей. М., 1974; Lowmianski H. Religia slowian i jej upadek (VI-XII w.). Warszawa. 1979; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981; Иванов В. В., Топоров В. H. Славянская мифология.
– В кн.: Мифы народов мира. М., 1982, т. II.)

Перечень богов Владимира считали то домыслом летописца, то позднейшей вставкой, то сводом своих и чужих богов, то суммой выписок из разных полемических сочинений, а иной раз даже ошибались в счете богов и писали

о каком-то "семичленном пантеоне"(Иванов В. В., Топоров В. H. Славянская мифология, с. 424.), хотя в летописи упомянуто, как видно из приведенной выше цитаты, шесть имен.

Особенно много забот доставил историкам и филологам долго остававшийся загадочным "Семарьглъ", которого толковали на разные лады и даже пытались разделить на два (еще более загадочных) божества: "Сима" и "Регла".

Первую попытку правильного истолкования имени Семаргла (Симаргла) сделал в 1916 г. H. М. Гальковский, сопоставив его со священной птицей иранской мифологии сенмургом(Гальковский H. М. Борьба христианства…, т. I, с. 33.), но его книга, вышедшая в провинциальном издательстве в разгар первой мировой войны, оказалась забытой, а строки о Семаргле не упоминались даже теми авторами, которые специально занимались этим божеством. В настоящее время благодаря трудам К. В. Тревер выяснено, что Семаргл-Сэнмурв - действительно, сходное с иранским, божество семян и посевов, рано исчезнувшее из русского языческого обихода и непонятное уже переписчикам XIII-XIV вв.(Рыбаков Б. А. Русалии и бог Семаргл-Переплут.
– Сов. археология, 1967, № 2. К сожалению, в этой статье я отдал приоритет в определении Семаргла как славяно-иранского божества иранистке К. В. Тревер, а не H. М. Гальковскому.)

Внешний облик этого второстепенного божества - крылатый пес, изображения которого наряду с изображениями вил - русалок в виде полуптиц - очень часты в русском прикладном искусстве XI - XII вв. (например, на колтах, подвешивавшихся к кокошнику). Следовательно, в летописном перечне указаны пять антропоморфных божеств и один собакообразный покровитель семян и всходов. Слово "кумир" всегда означало только антропоморфную статую (см. Срезневского). Пес Семаргл мог быть изображен как в дополнительный рельеф, например, при кумире Макоши, богини плодородия (подробнее см. ниже, в разделе о русалиях).

Для того чтобы знать, как нам следует относиться к приведенному выше перечню богов Владимира, нам необходимо учесть замечательное открытие, сделанное киевскими археологами в 1975 г. В старинной части Киева, на Старокиевской "Горе", при научных раскопках обнаружен фундамент своеобразного постамента, предназначавшегося, по справедливому мнению авторов раскопок, для кумиров, поставленных Владимиром в 980 г. (Толочко П. П., Боровский Я. Е. Язичницько капище в "городi" Володимира.
– В кн.: Археологiя Київа. Дослiдження i матерiали. Київ, 1979, с. 3-10, рис. 1. В раскопках принимал участие В. А. Харламов.)

Hа плане раскопок четко обозначены пять выступов разного размера: один большой - в середине, два меньших - по бокам и два совсем маленьких - около боковых выступов. К интерпретации всего сооружения нам еще придется вернуться в дальнейшем; сейчас же отметим, что единый комплекс фундаментов, точно датированных временем до 990-х годов, содержит постаменты для пяти кумиров.(Толочко П. П., Боровський Я. Е. Язичницьке капище…, рис. 1. Авторы почему-то пишут о шести "лепестках" ("пелюстках") фундамента (с. 3 и 4), тогда как на составленном ими плане капища выступов изображено только пять. Центральный апсидообразный выступ нельзя делить на части, так как он образует единый полукруг, хорошо показанный на плане. Hе повлиял ли на авторов летописный перечень шести имен? В книге П. П. Толочко "Древний Киев" (Киев, 1983, с. 42, рис. 19) план уже изменен и показано действительно "шесть лепестков", хотя в публикации 1981 г. ("Новое в археологии Киева") на рис. 5 (с. 18) четко показано только пять выступов: один большой посередине, очевидно, для Перуна и две пары по бокам.)

Итак, раскопки в городе Владимира документировали наличие пяти кумиров, что полностью соответствует именам пяти антропоморфных божеств, не считая Семаргла, изображение которого не могло быть названо кумиром.

Пятибожие киевского княжеского пантеона помнилось долго: в "Повести временных лет" под 1071 г. (условно) приведен рассказ о каком-то языческом пророке, явившемся в Киеве, очевидно, в связи с тяжелыми неурожайными годами (в конце 1060-х годов), когда наблюдался отход русских людей от новой христианской веры, вызвавший такое гневное поучение, как "Слово о казнях божиих". "В си же времена приде вълхв, прельщен бесчъмь. Пришьд бо Кыеву, глаголаше: "Явила ми ся пять бог, глаголюще сице: поведай людьм, яко на пятое лето Дънепру потещи въспять, а землям преступати на ина места …".(Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 221. Возможно, что волхв появился около 1063 г., когда в "Новегороде иде Вълхов въспять дьний 5. Се же знамение не на добро бысть - на 4-ое бо лето пожьже Вьсеслав град" (с. 207).)