Язычник: Там еще есть надежда

Радов Анатолий Анатольевич

Развернувшись, и успев охватить множество уважительных взглядов, Вечеслав быстро подошёл к ведьмаку.

— Ты толкнул? — тихо спросил он, глядя ему в глаза.

— Да нужно оно мне. Кто-то из местных пошутил, — ответил тот не моргнув.

— Ладно, пошли отсюда. А-то смотрят все, как на чудо какое-то.

И скинув с рук повязки, Вечеслав не дожидаясь зашагал в проём, который тут же образовали уважительно расступившиеся мужики.

Вернувшись на то же место, где он сидел, пока ведьмак не потянул, а если уж покопаться немного, то возможно вышло б «не втянул» его в эту маленькую авантюрку, Вечеслав

первым делом поискал глазами следившего за ним парня. С однажды появившейся паранойей он бороться уже не мог, да и подсказывала интуиция, что дело тут совсем не в дурацком психиатрическом термине, тем более, что никогда он никакими закидонами не страдал.

— О-о, уже и аромат пошёл, — проговорил ведьмак, потирая руки. — Скоро коливо [*]с мясом готово будет. И медка варёного на столы поднесут.

Вечеслав шмыгнул носом. Действительно, из-за частокола вкусно тянуло варившимся мясом и ещё чем-то смутно знакомым.

— Ладно. Пойду Добряша поищу. Надо б как-то рядышком усесться. Можно и вот прямо здесь, — ведьмак скинул с себя жупан и положил его на лавку в длину. — Да и придумал я кой-чего, думаю ему любо будет. Сторожи место.

Но сидеть почти в самом центре Вечеславу не хотелось. Если раньше он выбрал это место, чтобы было удобнее наблюдать за Варей, то теперь он сам стал объектом наблюдения. Причём не одной пары глаз. Людская молва видимо и в самом деле распространяется в пространстве со скоростью звука, потому что, казалось, каждый второй уже знает о его победе над Игнатом. Иначе зачем пялиться с таким откровенным любопытством?

Поднявшись с лавки, Вечеслав стал просто маяться туда-сюда по площади, стараясь обходить слишком большие скопления народа, чтобы невзначай не встрять в ненужный разговор. Ведь если он начнётся, то спрашивать станут о Ладоге, а чего он о ней может сказать? Распишется с первых же секунд в полном неведении, да и только.

В одном месте он издалека понаблюдал, как молодой парень стреляет из лука с завязанными глазами, соревнуясь со «зрячими» соперниками, и на удивление, совсем не уступая им в меткости. В другом месте полдюжины пожилых женщин чинно рассуждали о погоде и приметах. В третьем два мужика сошлись в споре о лучшей форме плуга, и было видно, что стоявшие рядом разделились на два лагеря, поддерживая каждый своего спорщика.

Забредя в самый левый край площади, Вечеслав увидел долговязого, худого мужчину лет тридцати пяти, в чёрном до пят одеянии. Возле него стояло всего двое в возрасте мужичков, и Вечеслав решив, что сюда людская молва не должна была ещё добраться, подошёл ближе.

— А зачем же он дерево-то сгубил? — спрашивал один из мужичков у долговязого. — Ведь ты говоришь, ведал он, что не в пору ему плодами нестись. Не вразумлю я того.

— Бог таким образом показал, что всё должно послушаться ему.

— А по мне, так несправедлив твой бог, — мужик усмехнулся и ткнул локтем соседа. — Так же, Фрол?

— Это в тебе гордыня говорит, — нравоучительно проговорил долговязый.

— Это во мне правда говорит, — лицо мужика резко похмурело. — Мои боги никогда невиновного губить не станут. Тьфу.

Зло плюнув под ноги, мужик развернулся и быстро зашагал прочь. Второй остался стоять, почёсывая затылок.

— Что, интересно? — услышал

Вечеслав за спиной голос ведьмака.

— Да не, — ответил он, обернувшись. — Просто везде теперь на меня пялятся, а здесь в уголке поспокойней вроде как.

— Ладно, пошли, — ведьмак мотнул головой. — Сейчас уже на столы подавать начнут.

— Пошли, — кивнул Вечеслав. — А-то тут про дерево какое-то непонятное.

— Это из книжки ихней, — заговорил ведьмак, ускоряя шаг. — Народ сказывает, этот полугрек-полуславянин уже третью неделю живёт здесь, и даже одну полоумную в свою веру обрядил. Нормальному-то человеку вот так из полноты жизненной в пустоту страдания ихнего бросаться? — ведьмак хмыкнул.

— Так ведь бросятся ж все потом, — констатировал Вечеслав.

— Ох и не все, — ведьмак покачал головой. — А я, кстати, Добряша разыскал. Он теперь всё своё княжество бабье рассаживает по лавкам по правую, да по левую сторону от моего жупанчика. В кучке оно веселей будет. Варенька тож потом…

Ведьмак закашлялся, и Вечеслав едва не спросил — чего Варенька тож потом? — но вовремя спохватился. Однако внутри нехорошо ёкнуло. Чего это ведьмак вдруг про Варю? Или действительно просто хотел сказать, да кашель сдавил?

Добряш, как оказалось, уже рассадил всех женщин в длинный рядок, а сам стоял примерно посерёдке его, и улыбаясь, выглядывал ведьмака с Вечеславом.

— Да где ж вы запропастились? — ласково заговорил он, когда те подошли. — Вона уже и котлы тащат.

Вечеслав бросил взгляд в сторону ворот. У края первого столешного ряда уже стоял большой дымящийся котёл, а второй, подвешенный на толстую жердь, как раз выносили два мужика. Они сильно заваливались набок, и по их перекошенным лицам было понятно, что котлы эти весят не мало. Несколько женщин суетились возле котла принесённого первым, непонятно откуда беря тарелки, и наливая в них густую похлёбку. Из ворот появились ещё две женщины с высокими стопками тарелок, и вопрос о том, откуда они берутся, отпал. Теперь Вечеслава заинтересовали деревянные ведёрки, которые стояли на столах примерно через каждые два метра. Да-а, пока он бродил, здесь здорово просуетились.

Добряш мягко потянул его за локоть, указывая второй рукой на пустое место. Место оказалось рядом с Агафьей по правую сторону, и непонятно когда успевшим юркнуть за стол ведьмаком, по левую. Варю среди умостившихся за столом Добряшевских, Вечеслав не разглядел. Неужели с каким хахалем задержалась? — мелькнуло в мозгу. Сердце невольно сжалось, и настроение сразу же поубавилось. Эй, сказал Вечеслав сам себе мысленно, да ты никак ревнуешь? В ответ была горькая ухмылка. Да уж, чего там, он же сам недавно предрекал, что придёт время и чувства будет не остановить.

А как же Маша? — спросил он себя. Так её ещё и нету как бы — нашёлся мозг — Через тысячу лет только родится. Гнилая отмазка — ответил Вечеслав, и с напрочь утерянным настроением уселся за стол.

Люди всё ещё продолжали рассаживаться, а женщины ставили полные тарелки подряд, не глядя пустует место или занято. Мужики, которые оказывались прямо напротив ведёрок, наполняли черпачками небольшие деревянные стаканы, и передавали их сидевшим по сторонам. Вечеслав вдруг заметил, что на ведёрках повязаны ленточки. Одни синего цвета, другие красные.