Язычник: Там еще есть надежда

Радов Анатолий Анатольевич

Кузьма Прокопыч кивнул охраннику и тот помог парню подняться и повёл его обратно. Голова бросил взгляд на скамью.

— В поруб его на три дня поставим, а там найдём этому паре применение, — проговорил он, глядя на ведьмака. — Дело это у нас спорое, — он улыбнулся. — Кажное лето по пятёре таких ловим, совсем сопливых ещё. Ну не кнутом же ему вдоль спины? Озлобим токмо, а так глядь, и выйдет из парня чего путное. У нас уже десяток таких в веси осело, все работящими оказались, и не бегут же, понимают, иде им лучше.

Ведьмак только развёл руками в ответ, мол, как знаете, дело ваше. А Вечеславу всё произошедшее вообще

показалось слишком каким-то упрощённым. Он даже и не понял в принципе, чего этому парню в наказание дали, и дали ли вообще.

— С вашим делом потрудней будет, — Кузьма Прокопыч задумчиво провёл тыльной стороной ладони по подбородку. — Ты Завиду говорил прийти? — обратился он к Вышату Годславичу. Тот закивал.

— А как же ж.

— Увар! — крикнул голова охраннику, который уже закрыл за парнем дверь и прилаживал теперь на место засов, — Поди, глянь, Завид не пришёл?

Парень кивнул, заторопился с засовом, и уже через пару секунд бегом кинулся к забору. Всё это время мужики перешёптывались друг с другом, на их лицах появилась заинтересованность, и Вечеславу стало немного не по себе. С парнем они никакой особой заинтересованности не проявляли. Сидели со спокойными лицами. Он ещё раз пробежал в голове историю, которую во время завтрака рассказал ему ведьмак, благо Добряш поел раньше и за столом не присутствовал. История эта была о них самих, как ходили они в Рогожинское поселение за должком к некоему Вавиле Грому, который, по словам ведьмака, действительно там проживает и промышляет средней руки торговлей. Как Вавилу этого не нашли и теперь ни с чем возвращаются домой, лишившись и своего кровного, украденного татями в ночь, пока они спали. Ну и ещё кое-какие мелочи, вроде того, что они братья двуродные, и что долг забрать хотели, потому как родной брат его, то есть Вечеслава, у мурман-варягов в плену сидит, и те за него выкуп требуют. А в плен попал, когда подвязался с купцом одним, Анисием, по-моему, свести зерно по Варяжскому морю той самой чуди, прозывающейся ещё эстами, у которых помимо всего и сами по себе земли неплодородные, так ещё и недород случился… Вечеслав нервно сглотнул, дальше он ни черта не помнил. Да и можно ли запомнить целую историю с одного раза?

Голова всё это время внимательно следил за охранником и когда тот, выглянув за ворота, обернулся и закивал, он громко крикнул ему:

— Ну так веди, чего гривой трясёшь!

Охранник что-то проговорил тому, кто находился за воротами, и вскоре появился Завид. Остановившись на пару секунд, он огляделся вокруг, и мотнув головой, усмехнулся, после чего быстро, но держа горделивую осанку, двинулся к месту судилища. На его лице было нарисовано некое пренебрежительное отношение к происходящему. Подойдя к тому месту, где совсем недавно на коленях просил пощады молодой тать, он остановился, и скрестив руки на груди, с недовольным взглядом посмотрел на голову.

— И чего мне клепать удумали? — спросил он и снова усмехнулся. — Али забыл ты Кузьма Прокопыч, что до тебя я головой был?

— Да как же ж, помню, — перебил голова. — Токмо ты ж знаешь, у нас все в веси ровня. Вот и я таперича, если чего нашкодю, и меня люди судить будут. А ты гонор свой не показуй раньше времени, тебе ещё никто ничего не клепал.

— Так ведь собрались же, — Завид оглядел мужиков. — Али что таперича, я у вас в опале? Гнобить удумали?

— Да перестань ужо Завид, — тихо,

с укоризной проговорил старик. — Сам понимаешь, дело скользкое вышло, чуть гостя Добряшеского жизни не лишили, а ты ерепенишься. Никто тебе ничего клепать не собирается. А вот правду во всём этом выведать надобно, абы перед гостьми стыда да зазора [*]не было.

— Ладно уж, выведывайте свою правду, — Завид махнул рукой и уставился куда-то вправо, поверх огибающего копище тына.

— Да правда она чьей-то не бывает, — старик покачал головой. — Правда она одна, а стало быть и на всех разом даётся.

— Ладноть, мужи Рязанские, приступим, — второй раз за это судилище проговорил голова, поднявшись. — Клепать ничего покамест не будем никому, потому как дело тёмное. Но коли вина чья выведается, тогда по копе* судить станем.

— По копе, — Завид усмехнулся, и уставился на Кузьму Прокопыча. — А ты разе не слыхал, что князь таперича по новой Правде судиться всем велел? Что ска…

— А ты давно от того князя жопу свою унёс? — зло остановил его голова. — Али забыл уже, аки пришёл сюда с половиной своего рода? А как на князя того жалился, тож позабыл? А копное право предков тебе ужо не угодно, значит? Али може не выгодно? — голова прищурился и холодно продолжил. — Роту богам давай молви.

Всё с той же нескрываемой усмешкой на губах, Завид повторил за головой слова клятвы, после чего дали слово ведьмаку. Точнее ведьмак сам взял его, объяснив, что его родич, то бишь Вечеслав в таких делах не мастак, и истцом с их стороны будет он один.

— Ну, начинай по порядку, — проговорил голова, приготовившись внимательно слушать. — Кто вы, откель и куды идёте?

Мужики тоже замерли, и пристально уставились на ведьмака. Тот пару раз кашлянул и заговорил.

— Ладожские мы, — его голос звучал уверенно. — Ходили в Рогожинское поселение должок вернуть. Вавила прозвищем Гром задолжал нам пять гривен кунных за кади. У нас в роду мастера есть кади кедровые делать, вот ими и торгуем. А Вавила в долг взял, молвил, потратился весь, а в следующий раз, мол, приду и заплачу. Так почитай второе лето уже прошло, а он всё не возвращается. Ну, мы и пошли.

Вечеслав тоже слушал с усиленным вниманием, восполняя пробелы в памяти, чтобы в случае чего ответить один в один со своим невольным спутником по этому квесту, но «в случае чего» не случилось, а даже, наоборот. Кузьма Прокопыч остановил ведьмака.

— Бог с ними, с вашими делами, — сказал он. — Начни с того, как вы в весь пришли, да по дороге сюда чего делали.

Вечеслав невольно вздрогнул. То, что они делали по дороге сюда, до сих пор отзывалось в нём неприятным напряжением.

— Да когда сюда шли, то особо ничего и не приключилось, — продолжил врать ведьмак. — Разве что обокрали нас в лесу во время ночлега, а так всё тихо и мирно обошлось.

— А этого парня, который напал, знаете? — Кузьма Прокопыч слегка подался вперёд. — Может из кровных кто?

Ведьмак уверенно повертел головой.

— Нет, голова, кровных у нас отродясь не было. Мы род мирный, в свадах всяких сторонку держим.

— А вот родич твой, — Кузьма Прокопыч кивнул в сторону Вечеслава. — Он же ж гридень, кажись, был, може, с той годины кто им обижен?

— Родич мой князю служил, а не обидами промышлял. Да и говорю же, не знаем мы этого парня, ни я, ни родич мой. В первый раз его тут увидели.