Языки Пао
Шрифт:
– Беран! – каркнул Бустамонте. – Беран!
Беран спрыгнул на черный ковер, бесшумно шагнул вперед. Бустамонте сделал попытку скрыться. Но его час пробил: он знал это и не мог шевельнуться. Беран поднял руку. Из его пальца вырвался голубой луч.
Дело было кончено. Беран перешагнул через тело, сорвал печати с дверей, распахнул их. Мамароны, озираясь, отпрянули, в изумлении косясь на него.
– Я Беран Панаспер, Панарх Пао.
15
На
– Ты действуешь чересчур эмоционально – нет смысла отвергать наряду с плохим и все хорошее.
– Покажите мне что-нибудь хорошее, – отвечал Беран, – может быть, тогда я не буду столь непреклонен.
Палафокс с минуту размышлял – казалось, он колебался. А чуть погодя сказал:
– Ну, к примеру, Министры Правительственной Палаты?
– Все – дружки Бустамонте, все подлые, все продажные.
Палафокс кивнул:
– Это, может быть, правда. Ну, а как они ведут себя сейчас?
– Ха! – Беран засмеялся. – Они работают днями и ночами, как осы по осени, убеждая меня таким образом в своей честности и неподкупности.
– И поэтому хорошо справляются со своими обязанностями. Ты лишь внесешь сумятицу в течение событий, если избавишься от всего кабинета. Я бы посоветовал тебе действовать постепенно – освободись от слишком уж явных лизоблюдов и приспособленцев, вводи новых людей в состав кабинета лишь тогда, когда представится подходящая возможность.
Беран был вынужден признать справедливость замечаний Палафокса. Он откинулся на спинку кресла – они как раз завтракали: ели инжир, запивая его молодым вином, сидя в саду на крыше дворца. Он овладел собой.
– Пока мне довольно незначительных изменений. Моя главная забота, мое предназначение – восстановить ритм прежней жизни на Пао. Я планирую рассеять валиантские лагеря по всей территории Пао, на значительном расстоянии друг от друга, и сделать нечто подобное с поселениями текникантов. Все эти люди должны изучить язык Пао, чтобы влиться в общество паонитов.
– А когитанты?
Беран побарабанил костяшками пальцев по столу:
– Я не хочу, чтобы Пао стал вторым Брейкнессом. Да, у нас есть все предпосылки для создания на планете тысячи институтов – но преподавать в них должны паониты, причем паонитские предметы и на паонитском языке.
– О, да, – вздохнул Палафокс. – Ну что ж, ничего лучшего я и не ожидал. Вскоре я возвращаюсь на Брейкнесс, а ты можешь вновь отдать Нонаманд пастухам и косарям.
Беран с трудом скрыл удивление – покорность Палафокса насторожила его.
– Определенно, – сказал он наконец, – у вас на уме совсем другое. Вы помогли мне сесть на Черный Трон только потому, что Бустамонте не желал сотрудничать с вами.
Палафокс улыбнулся сам себе, очищая инжир.
– Я ничего не планирую. Я лишь наблюдаю и даю советы, если того требует ситуация. Все, что сейчас происходит, – часть плана, очень давно разработанного и действующего.
– Может возникнуть необходимость расстроить этот план, – сказал Беран.
Палафокс беспечно ел инжир:
– Ты, естественно, вправе попытаться.
В течение нескольких следующих дней Беран много размышлял. Палафокс, видимо, считает его действия предельно предсказуемыми и уверен в том, что он будет, как автомат, реагировать так, как это благоприятно для Палафокса. Это предположение заставило Берана быть осторожным, и он решил повременить с действиями против трех новых паонитских сообществ.
Великолепный гарем Бустамонте он распустил и занялся формированием своего собственного. Это было необходимо: Панарх, не имеющий соответствующих его положению наложниц, воспринимался бы с подозрением. Беран и сам не чувствовал к этому особого нерасположения, а поскольку он был красив, молод и к тому же снискал в народе славу героя, проблема состояла не столько в поиске, сколько в выборе.
Но дела государства оставляли слишком мало времени для удовлетворения своих желаний и потворства прихотям. Бустамонте переполнил колонию каторжан на Вределтоне уголовными и политическими преступниками, к тому же смешал их вместе. Беран объявил амнистию – она касалась всех, кроме самых закоренелых злодеев. Бустамонте также в последнее время своего правления очень увеличил налоги, и они уже приближались к изнурительным для народа величинам, как во время Аэлло. К тому же чиновники-взяточники взимали еще и дань в свою пользу. Беран действовал решительно, переведя продажных чиновников на низкоквалифицированные работы с тем, чтобы заработки шли в уплату их долгов.
Однажды без всякого предупреждения красно-сине-коричневый корвет посетил Пао. На секторальном мониторе показался привычный сигнал посадки, корвет, будто не замечая его, выбросил длинный, в форме змеиного языка, вымпел и пренебрежительно опустился прямо на крышу Великого Дворца.
Эбан Бузбек, Гетман клана Брумбо с Батмарша, сошел на землю со своей свитой. Не обращая внимания на дворцовых распорядителей, они промаршировали в огромный тронный зал, громко призывая по имени Бустамонте.
Беран, облаченный в черное церемониальное платье, вошел в зал.