Йоханнес Кабал, Некромант
Шрифт:
Два хмыря, толстый и не очень, разглядывали палатку.
— И чё делать надо? — спросил толстый хмырь.
— Нужно просто попасть шариком от пинг-понга в любой аквариум, — просияв, сказал
Шпулькинз.
— И выиграешь приз? — спросил толстяк.
— И выиграете приз, — ответил Шпулькинз. Снова просияв. Он был создан по чуть
подправленной Кабалом стандартной формуле: "тряпка,
случае, Кабал добавил баночку полироли "Брассо". В результате чего, Шпулькинз, что бы ни делал,
всегда сиял, будто бы от радости.
— Ясно, — сказал толстый хмырь, а просто хмырь тихо повторил то же самое. — Сыграю,
наверно.
Монеты и шарики сменили владельцев. Не целясь ни секунды, толстяк бросил шарик в сторону
аквариумов. Шарик ударился о краешек одного из них, высоко отскочил и упал точно в соседний.
— Отлично, сэр! — просияв, сказал Шпулькинз. — Вы выиграли!
Толстяк и его спутник как-то странно смутились.
— Эндерс, ё-моё, — сказал толстяк. — Я чё, с первого раза выиграл?
Эндерс совсем растерялся.
— Ё-моё, Кроул. Ты реально выиграл. И чё теперь?
— Вы выиграли золотую рыбку! — встрял сияющий Шпулькинз.
Кроул никак не отреагировал.
— Да сделаем всё, как обычно. Ясно? — ответил он Эндерсу.
— Ясно, — сказал тот.
Затем, воскликнул как в театре:
— Чтоб я сдох! Вот так жульё! Да здесь же людей дурят.
— Ещё как! — подхватил Кроул. — Дурят! На деньги разводят!
— Но... вы же выиграли, — сказал Шпулькинз. Он выглядел уже не таким радостным.
Как по волшебству, из собравшейся перед павильоном толпы вышло восемь здоровых мужиков
— у каждого по черенку от кирки.
— Подстава, — кричали они. — Лохотрон! Ломаем!
— Как же так? — произнёс Шпулькинз, когда мужики начали громить палатку. От былой
радости почти не осталось и следа.
Новость о беспорядках достигла ушей Кабала, когда тот устанавливал в каллиопу ленту с
безымянной композицией. По пути к месту происшествия он остановился у входа в "Туннель любви".
Там Хорст вовсю раздаривал комплименты молодой привлекательной девушке.
— Хорст! Там проблема. Неплохо бы вмешаться!
Хорст хотел было что-то возразить, но его отвлёк аквариум, который пролетел над тоннелем и с
глухим всплеском погрузился в воду.
— Похоже, и правда проблема, — признал он. Затем, обернувшись к молодой особе, произнёс,
— Сожалею, моя дорогая, но моё присутствие требуется в другом месте. Побудьте здесь. Я скоро
вернусь.
Когда он отошёл в сторону, Кабал заметил, что она продолжала смотреть на то место, где
секунду назад стоял
— Нельзя гипнотизировать женщин, а потом бросать где попало! — заворчал он. — Это... ну я
не знаю, негигиенично, что ли!
— Это же ярмарка. Люди привыкли видеть всякую всячину, — отозвался Хорст. — К тому же,
я умираю с голоду. Несколько дней не ел. Съедобнее её, я сегодня никого не нашёл, и убежать ей не
дам. А теперь пошли!
Он растворился в темноте между аттракционами.
Кабал огляделся, увидел мистера Костинза и щёлкнул пальцами, чтобы привлечь его внимание.
— Костинз! Сделай что-нибудь с той женщиной!
Костинз вопросительно взглянул на оцепеневшую фигуру.
— Типа чего, босс?
— Что-нибудь. Одеялом накрой, например, — огрызнулся он и сломя голову последовал за
братом.
К тому времени как они прибыли на место, там уже завязалась массовая потасовка. Разорение
первой палатки повлекло за собой несколько драк, которые перекинулись и на соседние павильоны.
Хорст за шиворот поднял человека, который пытался поджечь павильон "Сбей кокос", сказал ему, что
тот плохо себя ведёт, и швырнул его на соседнее поле, а находилось оно по ту сторону реки.
Отчаянный крик несчастного, уносящийся в ночное небо, заметно помог успокоить остальных. Кабал
прохаживался мимо и завершал процесс успокоения с помощью своей трости. Несколько минут
прикладной физической дипломатии, и потасовка обратилась в толпу усталых, побитых, угрюмых
людей, преимущественно мужского пола. Кабал с явным отвращением на них смотрел.
— Кто первый начал? — спросил он.
У всех старше школьного возраста возникло неприятное желание сказать как раньше "Это не
я". Все молчали. Он начал расхаживать перед толпой, сжав руки за спиной.
— Я просто хочу узнать правду. Никто не будет наказан.
Никто не вёлся на его слова.
— Они убежали, — послышался слабый голос из-под обломков палатки — слабый,
измученный, но по-прежнему угодливый, можно сказать, радостный.
— Кто-нибудь! Помогите ему выбраться, — сказал Кабал, и несколько человек со сбитыми
кулаками и расквашенными носами немедленно взялись за дело, желая показать, что уж они-то люди
порядочные и в драку не полезут ни за что на свете.
Шпулькинза поднесли Кабалу как победный трофей и бросили ему под ноги.
— Что значит, ушли?
Он с трудом поднялся и посмотрел по сторонам.
— Двое их было. Один — хмырь хмырём, а второй — тоже хмырь, только жирный. Пришли
поиграть, выиграли. И вдруг съехали с катушек. Стали говорить, мол, надули их.
— Но они выиграли?