Юго-запад
Шрифт:
3. Гарантируем всем генералам, офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, жизнь и безопасность. Немцам, после войны — возвращение в Германию или любую другую страну по личному желанию военнопленных, а сдавшимся Красной Армии венграм, после регистрации и допроса— роспуск по домам.
4. Всему личному составу сдавшихся частей будут сохранены: военная форма, знаки различия, ордена, личная собственность и ценности, а старшему офицерскому составу,
5. Всем раненым и больным будет оказана медицинская помощь.
6. Всем сдавшимся генералам, офицерам, унтер-офицерам и солдатам будет обеспечено немедленно питание.
Ваш ответ ожидается:
На правом берегу Дуная — 30 декабря 1944г. к 12. 00 по московскому времени в письменной форме через
Ваших представителей, которым надлежит ехать в легковой машине с белым флагом по дороге, идущей из Буды в Эрд.
Ваши представители будут встречены уполномоченным русским офицером в районе передовых русских позиций южнее Буды 30 декабря в 12.00 по московскому времени.
На левом берегу Дуная — 30 декабря к 12.00 по московскому времени в письменной форме через Ваших представителей, которым надлежит ехать в легковой машине с белым флагом по дороге, идущей от Будапешта на Вечеш.
Ваши представители будут встречены уполномоченным русским офицером в районе передовых русских позиций на этом шоссе в 12.00 по московскому времени.
Если Вы отклоните предложение сложить оружие, то войска Красной Армии и Воздушного Флота начнут действия по уничтожению окруженных Ваших войск и всю ответственность за их уничтожение, а также за все разрушения в Будапеште и гибель его жителей понесете Вы.
Командующий войсками Командующий войсками
3-го Украинского фронта 2-го Украинского фронта
Маршал Советского Союза Маршал Советского Союза
Толбухин Малиновский».
Парламентеров, которым надлежало доставить этот документ немцам на правом берегу Дуная, было двое: капитан и старший лейтенант. Примерно в полукилометре от переднего края они вышли из машины, развернули большой белый флаг и, миновав окопы боевого охранения батальона гвардии майора Талащенко, двинулись на север по изрытой минами и снарядами дороге. На фоне снежного поля резко выделялись их темные фигуры в новых шинелях.
Сотни пар глаз и с той и с другой стороны смотрели на этих двух офицеров. Они шли ровным,
На окраине Буды парламентеров встретили немцы, сухо извинившись, завязали глаза, потом посадили в машину и повезли.
Через полчаса машина остановилась. Парламентерам предложили выйти и долго куда-то вели. Сначала по улице, потом по большому гулкому зданию и по спускавшимся вниз каменным лестницам.
Принявший их генерал сидел за письменным столом в большой квадратной комнате с голыми стенами и без окон. Справа и слева от стола и позади генерала толпилось с десяток офицеров.
— Я слушаю вас,— генерал поднял голову, прищурившись, поглядел прямо перед собой.— У меня мало времени.
— С кем имеем честь говорить? — перевел старший лейтенант вопрос капитана.
Генерал чуть заметно усмехнулся:
— У русских так плохо работает разведка? Объясните им, Ульрих.
Майор, стоявший ближе всех к столу, с расстановкой проговорил:
— Вас принимает начальник обороны Будапешта группенфюрер СС, что соответствует званию генерал-лейтенанта, Карл Пфеффер фон Вильденбрух.
Советское командование,— начал капитан,— уполномочило меня вручить вам ультиматум следующего содержания.
Он достал из планшета сложенный вдвое листок и хотел было положить его на стол. Ульрих фон Дамерау опередил его, выхватил листок и подал Вильденбруху.
— Ультиматум? — не взглянув на бумагу, генерал встал.— Фюрер и командование германской армии предписали мне не принимать никаких ультиматумов. Мы будем защищать Будапешт до последнего солдата. Ульрих, проводите господ русских офицеров.
Вильденбрух надменно поклонился советским парламентерам и, когда они вышли, снова сел, поднял телефонную трубку:
— Ширмайстер? Я отправил их обратно. Обеспечьте выполнение моего приказа. Что? Какие еще объяснения! Ну хорошо, скажите, что это переодетые немецкие солдаты... Бывшие немецкие солдаты, добровольно сдавшиеся врагу и предавшие фюрера. Они должны быть наказаны... Разумеется, мы могли бы оставить этих... господ здесь, допросить и потом... Но так, как решил я, будет лучше. Мы должны показать свою твердость и готовность сражаться, и поэтому их надлежит расстрелять на глазах у русских войск. Выполняйте!
Полчаса спустя постучали в кабинет командира первого венгерского корпуса генерал-полковника Хинди. Это звание «повелитель и вождь нации» Ференц Салаши пожаловав ему к рождеству.
Вошел генерал-лейтенант Бильницер, командующий штурмовой артиллерией.
— Что случилось, генерал? — позевывая, спросил Хинди.— Садитесь.
— Вам известно об ультиматуме русских?
— Разумеется...
— Я считаю, что каждый, кому действительно дорога Венгрия, дорог наш Будапешт, должен принять этот ультиматум.