Югославская трагедия
Шрифт:
— Политкомиссар роты Корчагин.
— Он что, русский?
— Нет, серб. Корчагин — это его кличка.
— Вот как! Должен вам сказать, что его речь не произвела на меня особо отрадного впечатления. Уж слишком она тенденциозна. Если из трех союзников хвалят одного, то, значит, остальные двое плохи. Такой ведь вывод естественно напрашивается, если послушать вашего Корчагина?
— Согласен с вами, — подхватил Катнич. — Я уже сделал ему замечание.
— А какими материалами он пользовался? — допытывался Маккарвер.
— Вероятно,
— Нельзя, нельзя так. Надо контролировать. Вы комиссар батальона. Это ваша обязанность. Кстати, — Маккарвер порылся в планшетке и достал брошюрку. — Вот вам руководство по использованию информационных материалов. Правда, оно издано для наших армейских лекторов и капелланов, но, видите, мы перевели текст на сербский язык. Рекомендую, у нас богатый опыт политической обработки.
— Я воспользуюсь вашим советом.
— Мы будем держать с вами крепкую связь, комиссар. Я всегда охотно помогу вам. Между прочим… — Маккарвер перешел на полушепот. — Мне хотелось бы иметь что-нибудь из трофеев на память о нашей встрече, о взятии Синя. У меня в нью-йоркской хижине масса сувениров. Собираю со всего света.
— Понимаю. Все, что угодно. — Катнич с тоской нащупал в своем кармане золотые часы, снятые с руки полковника СС. — Фотоаппарат? Бинокль?
— Нет, это громоздко.
— Браслет, часы?
— Вот-вот. Что-либо в этом роде.
Разговаривая, Маккарвер и Катнич вышли из комнаты. Пришел Радович с бойцами, и те увели фон Гольца. А Пинч все ходил из угла в угол, пытаясь найти объяснение странному поведению Маккарвера. Янки так стремился в Синь, интересовался пленными, а во время допроса не проявлял к полковнику СС никакого любопытства. Но когда они остались с глазу на глаз?.. Несомненно, за всем этим что-то кроется. Они о чем-то успели переговорить. Связь с врагом — это в порядке вещей. Разведка есть разведка… Но какие у них дела?
Под окном раздался нетерпеливый и протяжный рев клаксона. Капитан выглянул в окно. Маккарвер уже сидел за рулем бронетранспортера, а несколько бойцов — охрана — влезали на заднее сиденье. Пинч быстро сбежал по лестнице и почти на ходу вскочил в кабинку машины.
Маккарвер дал полный ход.
Он полулежал за рулем. Пилотка — на затылке, в зубах — сигарета. Управлял он машиной лениво, еле-еле, как будто не имел к ней никакого отношения, а она мчалась, тарахтя и подпрыгивая.
Пинч был зол на себя. У него из головы не выходила топографическая карта американца. Этот янки всюду успевает делать свой бизнес!
— А куда теперь мы отправимся? — вдруг, спохватившись, с раздражением осведомился Пинч. — Мне надоело это путешествие в неопределенном направлении.
— В Дрвар полетим, капитан. В верховный штаб. Домой!
— Наконец-то! В таком случае давайте уточним маршрут.
— Со мною, сэр, не заблудитесь.
— Познакомьте меня с маршрутом по вашей карте.
— У вас есть своя.
— Я ее потерял. Позвольте взглянуть на вашу.
— Пожалуйста, капитан. Это ничего не меняет. — Он подал ему карту и нажал на педаль.
Бронетранспортер прибавил ходу. Карта запрыгала перед глазами Пинча. На ней ничего нельзя было разобрать. Но Пинч и не всматривался в текст.
— Так… Напрямик хотите лететь? А не лучше ли по-над берегом моря? Прекрасные пейзажи! Небольшой крюк, но зато… А что это за надписи тут у вас? Совершенно невоенного содержания. Бокситы, хром… Что это такое?
— Невоенного содержания? — Маккарвер рассмеялся. — Вы наивны, как вольтеровский Кандид! Хотел бы я знать, как работали бы ваши военные заводы в Бирмингаме и Шеффильде без этих невоенных ископаемых?.. Впрочем, я могу удовлетворить ваше любопытство. Я изучаю геологические особенности здешней местности. От вас, капитан, у меня нет секретов.
— Надеюсь… — Пинч придал своему тонкому голосу оттенок строгости. — В противном случае это было бы не по-джентльменски и нарушало бы элементарные требования союзнического долга… Но я не понимаю, к чему сейчас изучать здесь геологию?
— А к чему вы стремитесь изучить югославское побережье? Порты, бухты, заливы, острова? Почему ваш блокнот заполнен всевозможными географическими названиями?!
— Для вас это не тайна. Мы, англичане, сторонники вторжения в Европу не с Запада, а через Балканы. А для того, чтобы высадиться здесь, естественно, нужно в первую очередь подготовить порты и авиационные базы.
— Да, да, — понимающе мотнул головой Маккарвер. — Ваш премьер-министр уже второй год носится с этим планом.
— Чтобы врезаться клином в уязвимое подбрюшье Европы…
— Знаю, знаю, что за этим скрывается! Вы хотите с помощью нашей техники прийти сюда раньше русских. Хитро, ничего не скажешь! Надо отдать вам справедливость! Вы умеете удачно выбирать себе союзников.
— Я с вами взаимно откровенен, полковник. Наш долг — освободить страны Юго-Восточной Европы, — монотонно закончил Пинч.
— Добавляйте уж: и оккупировать их, ваши любимые Балканы! Ведь мы ничего не скрываем друг от друга! — И Маккарвер громко расхохотался.
Пинч хотел было что-то сказать, но сделал только презрительную мину и молча пожевал губами.
Бронетранспортер вздрагивал, шел крутыми зигзагами, будто и он смеялся заодно со своим водителем.
— Эх, капитан, капитан! Хороший вы парень, но близорукий! Дальше своего «подбрюшья Европы» ничего и не видите, — снова заговорил Маккарвер, когда машина, на полном ходу миновав Трнову Поляну, медленно поползла в гору. — Балканы, как плацдарм, вы правы, надо готовить, но не так быстро, как вы хотите, и не к этой войне, а к той, которая будет, черт возьми, действительно самой решающей и самой тяжелой. Маленькие планы — это маленький бизнес, а большие планы — это большой бизнес, они нам поют песни сирен…