Юхан Салу и его друзья
Шрифт:
— Порядок! — вздыхает Таммекянд облегченно и утирает пот.
Юхан молчит. Он тоже утирает пот и про себя дивится упорству друга. Сам-то он давно бы все забросил.
К началу родительского собрания Таммекянд приносит в радиоузел электростатическую машину со стеклянным диском. Если ему все-таки покажется, что голос бригадира в каком-то месте тонковат, он покрутит эту машину. Искры будут перепрыгивать с одного медного шарика на другой, и в репродукторе послышится треск.
Но предосторожность оказывается напрасной. В воскресенье во время родительского собрания треск в репродукторе слышится и без вмешательства Таммекянда,
Все проходит удачно, как и уверял Таммекянд. Но странно, друзья не рады. Чересчур много вложили они своего труда, слишком много было переживаний. Есть ли в этом прок?
Юхан Салу считает, что есть. Ведь Таммекянд перестал хвастаться. Он больше не рассказывает, как ходил в Дом радио, что ему там говорили и что он сам говорил.
Разве этого мало?
Испытание воли
Юхан Салу, Пауль Таммекянд и Пээтер Мюргель испытывают волю. Делается это так: Пауль Таммекянд лежит в постели на спине, подняв руку, и стучит в стенку. Если выдержит до утра, значит, он волевой. Если не выдержит, то о воле говорить не приходится.
Юхан, Пауль и Пээтер недавно перестали каждый вечер ходить домой. У Таммекянда тетя живет в поселке. Ребята устроились у нее. В той комнате, где окна на улицу.
Другие одноклассники, которые живут далеко от школы, поселились в интернате. Может, и три товарища попали бы в интернат, но они не стали просить. Новое здание интерната еще не готово, и потому те, у кого есть возможность, живут пока в поселке, у знакомых.
У знакомых хорошо жить. Только по утрам вставать трудно. В интернате будит дежурный — сначала дает звонок, а потом дергает за ногу. А кто тут станет за ногу дергать? Тетя Таммекянда уже в пять часов уходит на работу в почтовое отделение. Два утра подряд ребята чуть не опоздали в школу. Потом Таммекянд сконструировал пушку-будильник: поставил на пол жестяную ванну дном кверху, на нее таз, а под таз будильник. Шум такой пушки-будильника может разбудить даже покойника.
Юхан считает, что Таммекянд будет великим изобретателем. Ну, если не изобретателем, то рационализатором — это уж точно. В тетиной квартире он придумал, как тушить свет. По вечерам они не спорят, как ребята в интернате, кому вставать с постели и идти тушить свет. Пауль просовывает ногу сквозь решетку кровати, зацепляет большим пальцем за петлю — и свет потушен!
В некотором смысле лучше жить на квартире в поселке, чем в интернате. О еде ребята не беспокоятся. Они обедают в интернате. Утром и вечером можно обойтись и бутербродом. Точно — на квартире в поселке лучше, чем в интернате. По вечерам можно в кровати читать и разговаривать сколько угодно. Юхан и Пауль всегда разговаривают допоздна. Обычно они беседуют вдвоем. Мюргель так мало говорит, что друзья наперед знают, когда он что-нибудь скажет и что именно. У Мюргеля имеются твердо укоренившиеся привычки. По пятницам, через каждые две недели, он снимает с кровати белье, сворачивает его и кладет в рюкзак. Потом стелет чистое и уходит в баню. Там он моется добрых полтора часа, приходит домой и быстренько укладывается спать. Ложась, он обязательно скажет:
— Ух, ребята! Как хорошо помыться, а потом под чистую простыню!
Как-то раз Пээтер ушел в баню, а
Мюргель вернулся из бани, блаженно потянулся в кровати и сказал:
— Ух, ребята! Как хорошо помыться, а потом под чистую простыню!
У Таммекянда таких укоренившихся привычек нет. И у Юхана Салу нет. Они делают то, что взбредет им в голову.
Юхан и Пауль по вечерам много говорят. Про все. Несколько вечеров подряд они обсуждали, что такое героизм.
Пауль Таммекянд считает, что большинство людей живет и не знает, есть в них героизм или нет. Ведь не каждому повезет спасти утопающего или вынести ребенка из горящего дома. Сам-то он попытался иным способом проверить, есть ли у него героизм. Прошлой зимой он ездил в город Вильянди. Там ребята прыгали на лыжах с трамплина. До этого он еще никогда не прыгал с трамплина и решил, что если у него хватит смелости прыгнуть, значит, он чуть-чуть да герой.
Но он не оказался героем. Вильяндиские ребята сказали, что он только лыжи ломать умеет. Даже побить хотели, потому что загубил их лыжи.
А летом на экскурсии в Табивере Пауль вылез через люк часовни и прошелся по крыше вокруг башни. Это назвали просто хулиганством.
У Юхана свое мнение о героизме. Он считает, что героизм заключается не в случайных «подвигах». По книжкам о войне он знает: тот, кто очертя голову бросается со связкой гранат под первый попавшийся танк, — еще не герой. Герой бросает гранаты, но сам прячется в окопе, чтобы преградить путь и второму танку. И третьему, и четвертому. Так сделали панфиловцы под Москвой!
Настоящий героизм — в силе воли, считает Юхан. В человеке с большой силой воли уже есть нечто героическое. Об этом он нигде не читал. Это он сам так решил. Это плод его собственных размышлений.
И вот в просторной комнате с тремя кроватями испытывается сила воли Пауля Таммекянда. Пауль лежит в постели и стучит пальцами правой руки в стенку. Не как попало, нет, а в ритме вальса. Раз-два-три, раз-два-три. Если простучит до утра, значит, выдержал испытание.
Юхан Салу и Пээтер Мюргель — судьи. Без судей нельзя. А то кто же подтвердит, стучал Пауль до утра или нет. Может, вздремнул на часок. Без судей нельзя никак. Пауль Таммекянд сказал, что без судей он стучать не станет.
Как стучать, на этот счет у ребят имеется договоренность. Пауль начинает стучать в десять вечера и должен выдержать до шести утра, и именно в ритме вальса, с поднятой правой рукой. Левой рукой можно лишь поддерживать правую, но стучать ею нельзя. Ритм вальса должны выстукивать пальцы правой руки. Если Пауль сделает перерыв хоть на одну минуту — все потеряно. Значит, он не выдержал испытания.
Пауль сам придумал такой способ испытания воли. Да и советоваться было не с кем. Как-то он заговорил об этом с Эймаром Ринда, а Эймар сказал, что пусть он лучше двойки по английскому исправит.
Уже полтора часа Таммекянд выстукивает ритм вальса. Юхан не видит того, как он выстукивает. Кровать Юхана стоит за шкафом. Если бы он переложил подушки из изголовья в ноги, то видел бы. Но он нарочно этого не делает. Юхан задумал притвориться спящим, даже сделать вид, что храпит. Не очень громко, а так, чтобы казалось правдоподобным, — тихонько присвистывая. Если бы и Пээтер притворился спящим, Таммекянд наверняка соблазнился бы передохнуть. Юхан полагает, что притворяться легче, когда тебя самого не видно.