Юлий Цезарь. Жрец Юпитера
Шрифт:
Из всех галльских племён римляне более всего были заинтересованы в союзе с секванами из Франш-Конте и эдуями из Бургундии. Эти племена населяли территории, соответственно, на северо-восток и на север от принадлежавшей Риму Нарбонской Галлии. Своим существованием эта провинция была обязана угрозе, которую представляли арверны (Овернь) во II веке до н. э. для союзника Рима, населённой греками Массилии. В то время арверны распространились далеко за пределы своей столицы — крепости Герговии, они добрались до Пиренеев и вышли к Атлантике. Римляне не допустили их выхода к Средиземноморью и добились того, что власть империи арвернов распространялась только на небольшие племена, обитавшие в непосредственной близости от её границ. Одновременно с Массилией за помощью к Риму обратились и эдуи; в будущем эти два государства и стали главными союзниками Рима в Галлии. Излюбленной политикой Рима во все времена была организация вдоль своих границ так называемого «санитарного кордона» из зависимых государств, которые фактически являлись клиентами Рима. Между странами создавались такие же отношения
Существование двух сильных галльских государств, государства секванов и государства эдуев, каждое из которых, в свою очередь, было окружено кольцом малых вассальных государств, увековечивая раздробленность Галлии, создавало при этом некоторое, правда не очень устойчивое, равновесие. Однако этому равновесию с востока угрожало одно из кельтских племён, племя гельветов. Вытесняемые германцами, гельветы постепенно перемещались с юга Германии в Швейцарию. Но и на новых землях они по-прежнему находились под постоянным давлением со стороны германцев, и в 61 году до н. э. они решили двинуться на запад через Галлию, чтобы основать новые поселения на Атлантическом побережье. Гельветы были давними врагами Рима — прапрадед жены Цезаря погиб в сражении с гельветами. Тем не менее предполагаемая миграция этого племени из Швейцарии была невыгодна Риму, так как гельветы служили барьером между Италией и дикими германскими племенами. Кроме того, наиболее удобный маршрут гельветов проходил через северные регионы Нарбонской провинции, и населявшие эти территории племена, недовольные репрессивным правлением Рима, могли при их поддержке поднять восстание. Римляне также были обеспокоены необычной для кельтских племён мощью пехоты гельветов.
В течение ряда лет, непосредственно предшествовавших правлению Цезаря, несколько раз возникала опасность миграции гельветов. Именно поэтому Цезарь хотел получить в управление эту область. Теперь, в марте 58 года до н. э., он спешил в направлении Геновы (Женева). Весь путь ему удалось преодолеть за восемь дней, при этом его войско проходило по девяносто миль в день. Сразу же по прибытии он разрушил мост через Рону и заблокировал все возможные выходы на запад. Обнаружив, что проход через Нарбонскую Галлию закрыт, гельветы решили двинуться в сторону Атлантики северным путём, который не пролегал через зависимые от Рима области. Казалось бы, это лишало Цезаря предлога воспрепятствовать гельветам. Но он не желал терять возможность сникать лавры победителя и заявил, что передвижение гельветов по этому маршруту также угрожает римским провинциям. Кроме того, согласно принятой в то время политической доктрине, Рим брал на себя обязательства в случае необходимости применять силу в квазинезависимых приграничных государствах. Затем, после молниеносного перемещения своих отрядов с севера Италии, Цезарь получил более основательное оправдание своей агрессии против гельветов: проримски настроенные эдуи официально обратились к нему с просьбой о помощи против угрозы со стороны гельветов.
Прикрываясь этим оправданием, Цезарь напал на гельветов при переправе через Саону и перерезал почти четвертую их часть. После неудачной попытки провести переговоры гельветы, которым, в отличие от менее удачливых соплеменников, удалось переправиться через реку, продолжили путь на север. В течение двух недель преследовавшая их конница римлян отставала от них не менее чем на пять миль. Атака четырёхтысячной конницы Цезаря, в которую вошли и всадники-эдуи, захлебнулась. Кроме того, прекратились поставки зерна, которые должны были обеспечивать галлы. Это, очевидно, явилось результатом предательства антиримской партии, существовавшей среди эдуев, и теперь Цезарю пришлось повернуть назад и проделать лишних 17 миль, чтобы получить продовольствие в Бибракте, столице эдуев.
Гельветы приняли передвижение войск Цезаря за отступление и, вдохновлённые мнимой победой, напали на его арьергард. В последовавшем жестоком сражении гельветы были разбиты, их обозы захвачены, а оставшиеся в живых вынуждены были сдаться и вернуться в свои покинутые дома.
По оценкам Цезаря, назад возвратилось около 110 тысяч гельветов, а число погибших составило приблизительно 258 тысяч человек. Трудно сказать, насколько точна эта цифра; возможно, в целях саморекламы Цезарь преувеличил число погибших. Если это действительно имело место, то, видимо, он полагал, что римское общество хотело бы услышать о гибели как можно большего числа варваров. Но хуже всего, холодно констатирует Цезарь, не пытаясь скрыть правду, то, что большинство погибших составляли старики, женщины и дети. Эта «деталь», очевидно, являлась для него только ещё одним живописным мазком на картине его растущей воинской славы, который должен был заставить замолкнуть его врагов. Прочие галльские племена, обеспокоенные массовым перемещением гельветов через их территории, также были удовлетворены.
Вторая победа в 58 году до н. э. была одержана уже не над галлами, а над германцами. В Риме ещё не забыли страшное вторжение, обрушившееся на Италию полстолетия назад, когда несметные орды германцев проникли в Южную Францию и даже спустились вниз в Италию, разбив наголову несколько римских
Действительно, германские кочевники, известные нам как племя свевов, которые в начале I века до н. э. мигрировали из Восточной Германии к Марне и Рейну, находились на низком уровне развития, а их основными занятиями были война и охота, хотя они также начали проявлять всё больше интереса к земле. В конце 70-х годов или немного позже вождь свевов или родственного им племени, Ариовист, возобновил передвижение племён и начал оказывать давление на кельтов в Восточной Франции и Швейцарии. Это давление испытали на себе и секваны, большое племя, расселившееся на землях между эдуями и Альзасом: Ариовист вторгся на значительную часть их территории. Однако секваны достаточно быстро поняли, что германцы значительно превосходят их по военной мощи, и использовали Ариовиста как союзника в борьбе против эдуев, с которыми воевали за земли в долине Саоны. Это позволило секванам одержать важную победу над эдуями в 61 году до н. э. Но после победы ладить с Ариовистом стало ещё трудней, так как он требовал от секванов всё новых и новых земель. Хотя все эти события происходили в регионах, значительно удалённых от границ римских провинций, они не могли не беспокоить римских политиков. Было решено, очевидно по инициативе Цезаря, признать Ариовиста законным правителем и другом народа Рима.
Это случилось в 59 году до н. э., а на следующий год, после того как Цезарь справился с гельветами, ему представилась новая возможность для ещё одной захватывающей военной кампании. Союзники Рима, эдуи, вновь и весьма своевременно обратились за помощью; кроме того, всегда существовала возможность запугать Рим угрозой нового вторжения германцев в Италию. Переговоры с Ариовистом закончились предъявлением ультиматума, который тот, очевидно, не мог принять. Ариовист двинулся на запад, к столице секванов Везонтио (Безансон), которая представляла собой крепость, с трёх сторон окружённую водой. Цезарь прибыл туда первым и занял крепость, но затем он был вынужден временно приостановиться. Задержка произошла из-за того, что резко упал боевой дух в рядах его войск [13] .
13
Это произошло в значительной степени в результате общения солдат с местным населением, напуганным войском Ариовиста, которому приписывали сверхъестественную силу. Многие солдаты стали готовиться к смерти; армией овладели ужас и отчаяние.
Цезарь достаточно иронически отзывался о юношах из хороших семейств, которых римские командиры обычно принимали в свой штат. Он утверждал, будто их испугали физическая мощь и военное мастерство германцев, однако весьма вероятно, что эти настроения провоцировались политическими врагами Цезаря в Риме, пытавшимися сыграть на том, что данная военная кампания вовсе не была необходима.
Война с германцами не была, по-видимому, полностью незаконной, поскольку помимо правила, категорически запрещавшего правителям провинций вести боевые действия за пределами вверенных им территорий, за два или три года до описываемых событий были узаконены любые меры, которые могли бы потребоваться для содействия союзникам Рима, эдуям. И всё же следует отметить, что столкновение с Ариовистом главным образом было нацелено на укрепление военной славы и престижа самого Цезаря. В «Комментариях» ничего не сказано о том, как он обошёлся с потерявшими мужество соратниками, но память у него была длинная, и они, без сомнения, позже испытали это на себе. Однако Цезарь сообщает, что собрал своих испытанных воинов, тоже частично поддавшихся панике, и произнёс речь, в которой предсказал скорую победу.
Затем Цезарь отправился на встречу с Ариовистом. Не доверяя галльской коннице, он пересадил своих легионеров на их лошадей и взял с собой в качестве эскорта. После того как Ариовист имел неосторожность с насмешкой сообщить, что знает всё о врагах Цезаря в Риме, разговор зашёл в тупик. Именно этого и добивался Цезарь. Надо было спешить: приближалась осень. Предлог был найден незамедлительно, перемирие нарушено, и Цезарь возобновил военные действия против германцев. Сражение, которое, скорее всего, произошло около Кернея или Бельфора, было выиграно римлянами главным образом благодаря юному Публию, младшему сыну Красса. Действуя чётко и быстро и целиком по собственной инициативе, он бросил последние резервы войск Цезаря на защиту левого крыла его армии. Армия германцев, насчитывавшая около 120 тысяч человек, была почти полностью уничтожена. Среди убитых и взятых в плен галльской конницей Цезаря были и две жены Ариовиста. А он сам спасся в маленькой лодке, но вскоре умер. Трём германским племенам было разрешено остаться на западном берегу Рейна, и там, на землях, защищённых плотной стеной лесов, они и прожили в мире в течение многих лет.