Юлька в стране Витасофии (сборник)
Шрифт:
— Как — ноги?! — удивилась мама. — Такой грязной тряпкой? Вы еще лицо предложите нам ею вытереть!
— Здесь, наверное, как в садике, — заступилась за Елену Ивановну Полина.
— Там всегда ноги моют и вытирают, прежде чем спать уложить. А грязная тряпка потому, что мы последние в очереди. Я в детском садике и не такой вытиралась!
— Перестаньте говорить чепуху! — рассердилась бабушка. — Вам русским языком предлагают вытереть подошву обуви.
— Деревня! — прокомментировала бабушку Елена Ивановна. — Ничего
Пристыженные мама и Полина вслед за бабушкой вытерли обувь, зашли в вестибюль и остановились возле большого плаката с заголовком: «Сегодня — день открытых дверей». А ниже: «направо пойдешь — в театр попадешь, налево пойдешь — в аквариум упадешь, вниз побежишь — стихи сочинишь, наверх попадешь — игрушку сошьешь». В левом углу плаката чернело: «Утверждаю. Н. М. Самбурская». И маленькое примечание: «Случайных посетителей ждет во дворе злая собака».
— А кто такая Н. М. Самбурская? — спросила бабушка гардеробщицу.
— Это наш директор, — охотно пояснила гардеробщица. — Скажу вам: голова! Ей палец в рот не клади!
— А что: она разрешает пальцы в рот класть? — поинтересовалась мама. — Ведь это негигиенично!
— Неужели она их откусывает?! — широко раскрыла глаза Полина. — Какой ужас!
— Ну, зачем так… — смутилась гардеробщица. — Нельзя все понимать буквально. Хотя кое-кто, конечно, и плачет.
— Вообще-то советские люди, — сказала изучавшая плакат бабушка, — должны ходить непроторенными путями, по бездорожью. Поэтому предлагаю идти по кривой.
Кривая привела в комнату, где сидел красивый мужчина бальзаковского возраста.
— Талят Кадырович! — представился мужчина. — Чем могу быть полезным?
— Полезным? — переспросила бабушка. — У меня дров нарубить некому…
Или у вас другое направление полезности?
— Я готовлю корреспондентов, — сообщил Талят Кадырович. — Учу детей писать очерки, фельетоны, статьи.
— Да?! — хмыкнула бабушка, сразу вспомнившая о воспитавшем ее времени. — Полину — корреспондентом?! Знаю я, чем это кончается: вначале пишет она, потом пишут на нее, под информацию подбирается статья — и вот моя внучка греется в холодильнике где-нибудь на Чукотке.
— Какой опасный кружок! — вздрогнула мама. — Пойдемте скорее отсюда.
Пусть лучше неграмотной будет, чем такое…
Когда в комнате напротив симпатичный мужчина представился: «Эскандер Кадырович!», мама растерялась, «Я не знала, что Дом пионеров на семейной аренде».
— Нет, нет, — успокоил ее Эскандер Кадырович. — Нас здесь пока только трое. Когда дети подрастут, тогда уж… Вы девочку в какой кружок привели: натуралистов или фотографов?
— Мама! — восторженно взвизгнула Полина. — Посмотри, какие рыбки в аквариуме плавают!
— А они не кусаются? — спросила осторожная мама.
— Если не дразнить, то они спокойные, — пожал плечами Эскандер Кадырович.
— У вас здесь и бабочки,
— А при проявлении фотографий красный свет на зрение плохо действует, — добавила мама. — Нам нужно и научиться чему-то, и здоровым остаться.
Подхватив упирающуюся Полину под руки, бабушка и мама дружно вытащили ее в коридор.
Дверь с табличкой «Директор» оказалась закрытой — Надежда Михайловна была вызвана для дачи показаний к инспектору районо Марьиной, и маме так и не удалось посмотреть на женщину, расправлявшуюся с подчиненными такими крутыми методами. Зато она познакомилась с завхозом Галиной Николаевной и, оценив количество ключей, которые Галина Николаевна возила за собой на тележке, мама начала уговаривать Галину Николаевну взять Полю в ученики, шепотом объясняя бабушке, что Полине пора с детства быть поближе к материальным благам. Бабушка против такой программы не возражала, и Галине Николаевне удалось отбить их атаку только тогда, когда выяснилось, что затащить тележку на второй этаж Поле еще не по силам.
Из-за закрытой двери послышались звуки музыки.
— Там Исаак Абрамович руководит эстрадным оркестром, — пояснила Галина Николаевна.
— Замечательно! — обрадовалась мама. — Музыка и интеллигентность — близнецы-сестры.
— Чего надо? — сердито спросил Исаак Абрамович, когда тройка путешественников прервала его музицирование.
— Мы хотим свою девочку, — мама указала пальнем на притихшую Полину, — устроить к вам в оркестр.
— Не бесплатно, конечно, — добавила знающая жизнь бабушка.
— Гм… — задумался Исаак Абрамович. — Я, конечно, с удовольствием…
Но у меня все инструменты заняты, только барабан свободен. — Этот? — спросила Полипа и, подойдя к барабану, посмотрело А как я на нем играть буду, он ведь большой?
— Очень престо! — объяснила бабушка. — Сядешь на него сверху и будешь стучать ножками.
— А если я упаду? — продолжала сомневаться Полина.
— Ничего! — успокоила ее бабушка. — У нас «Скорая помощь» хорошо работает.
— Нет — решительно сказал Исаак Абрамович. — Ногами бить по барабану я не позволю. И трешку вашу заберите: тоже мне, нашли деньги!
Мама, пытавшаяся засунуть три рубля в карман Исаака Абрамовича, покраснела и объяснила: «Я больше не взяла. Я не знала, что у вас так дорого».
— Хозрасчет! — солидно пояснил Исаак Абрамович и начал подталкивать гостей к выходу.
Удрученные бабушка, мама и Поля добрели до вестибюля и остановились.
— Куда теперь? — спросила мама.
— К звездам! — ответила бабушка. — Советские люди всегда идут к вершинам.
И они начали взбираться на второй этаж. — «Совет ветеранов», — прочитала бабушка надпись на двери. — А они что здесь делают?