Юнона
Шрифт:
— Господи, помилуй, — пробормотала Мелисса.
Нэлл поймала себя на том, что сидит с открытым ртом.
— Дело облегчается тем, что Отшельники на девятой стадии, которую можно соотнести со старшим мужским полом, сами стремятся найти ученика, — продолжала Марика. — Им просто нравится учить. Как процесс. И возиться со всякими недозрелыми разумами вроде нашего.
Они переглянулись.
— Значит, нам повезло, — сказала Нэлл.
— Ты даже не представляешь себе, насколько, — ответила Марика. — Если бы мы попали в лапы
— Интересно, почему, — обронил Том.
— Потому что в юности они очень любопытны, но при этом совершенно безжалостны.
Нэлл показалось, что температура в кают-компании разом упала на несколько градусов.
— Вот как? Углеродные детишки тоже любят обрывать мухам крылышки? Любят смотреть, как они ползают и не могут взлететь — ну а потом обрывают и лапки тоже? — усмехнулся Том.
— Бывает и так, да, — отозвалась Марика и зябко повела плечами.
В кают-компании наступила тишина.
— Ну и что нужно делать в такой ситуации? — прищурился Том — Звать на помощь папу и маму? Кричать MAYDAY?
— Я спрашивала у патрона, что нам делать, если… Не нам конкретно, конечно. Земле. И он ответил, что при нападении Отшельника, находящегося на третьей стадии, единственный разумный выход — это постараться его убить. Сразу, всерьез и любыми возможными способами. Гамма-лазером, мощным термоядерным зарядом, еще чем-нибудь — неважно.
— Это что — шутка такая? — приподнял брови Том.
Нэлл впилась взглядом в Марику. Нет, та и не думала шутить.
— Как я поняла, фишка тут в том, что уничтожить даже юного Хозяина не в человеческих силах. Даже если мы превратим 99 процентов его материи в плазму и разметаем ее по всей Солнечной системе, даже если мы уроним его прямиком в Солнце — пока он может отправить свой Слепок на «Станцию», никакого серьезного вреда ему не нанесено. Они и без того меняют тела, как перчатки, перемещаясь от звезды к звезде в виде информационных пакетов.
— Ну и в чем тогда смысл предприятия?
— Смысл в том, что лучше быть осой, чем мухой. Осу тоже могут убить, если она мешает, но обрывать ей крылышки и лапки никто не будет — себе дороже.
Они снова переглянулись.
Монтаж передаточного лотка закончился в начале одиннадцатого вечера, и уже через десять минут Нэлл с Марикой, обе в скафандрах, методично опрыскивали из баллонов с пульверизаторами все поверхности в каюте Мишеля. Тиомицин, практически безвредный для здоровых людей и животных, для зараженных красными нитевидными водорослями был смертельным ядом. Достаточно было сделать всего несколько вдохов лекарственного аэрозоля, чтобы замкнутые колонии в бронхах начали отмирать, провоцируя анафилактический шок.
Когда они закончат, Марика расклеит по всей каюте полоски пленки-ловушки с питательным гелем. Если хотя бы на одной из них начнет
«Интересно, какой запах у этого тиомицина? — рассеянно думала Нэлл, медленно ведя распылителем вдоль стыка стен. Раньше она как-то не удосужилась поинтересоваться этим вопросом, а теперь попытка понюхать лекарство была бы чистым самоубийством. — Надеюсь, он не очень воняет, иначе Мишелю не позавидуешь. Впрочем, ему в любом случае не позавидуешь».
Марика что-то мурлыкала себе под нос, то ли по-русски, то ли по-болгарски. Визор был включен — Линда контролировала ход работ. Нэлл покосилась на панель «кейки» в нижней части зрительного поля — против обыкновения, Мишель не был «очень занят» и, скорее всего, тоже наблюдал за их действиями.
Нэлл включила «кейки».
— Линда, а тиомицин сильно пахнет? — спросила она.
— Сильно, — буркнула та. — Он довольно летуч.
— И как Мишель будет жить в этой газовой камере?
— Если стерилизация пройдет успешно, Мелисса понизит в каюте давление, и он сублимирует.
— И запаха не останется?
— Какой-то останется, особенно сначала. Мы с Мелиссой не волшебницы. Пусть или терпит, или ждет еще сутки, — раздраженно заявила Линда.
— Я лучше потерплю, о райская птица моего сердца, — насмешливо ответил Мишель. — Мне кажется, ради счастья принять ванну я готов вынести любую химическую вонь.
Нэлл закончила обработку одной стены и перешла к следующей. Навстречу ей от угла двигалась Марика, ее зеркальный шлем помутнел от капелек аэрозоля. Нэлл подозревала, что ее собственный шлем выглядит не лучше, но изображение на зрительном поле оставалось ярким и четким — компьютер убирал все помехи.
— А что слышно про тормозящий вирус? — спросила она через пару минут.
— Тормозящий вирус? — не сразу поняла Линда.
— Мы говорили о нем сегодня утром. Вирус, препятствующий размножению нитевидных.
— А, ты об этом, — понизив голос, ответила врач. — Я хочу все-таки провести его клинические испытания. Когда у Мишеля начнется реабилитационный период, а Макс более-менее придет в чувство, я опробую его на себе.
— И оставишь станцию без врача? — подал голос Мишель. — Очень умно, браво!
— С тобой забыла посоветоваться, — сухо ответила Линда. Нэлл слегка напряглась, но, судя по вялым интонациям, эта перебранка была у них далеко не первой и, очевидно, не последней.
— Как он, кстати? — спросила Марика. — Еще не пришел в себя?