Юность полководца
Шрифт:
Крики сторонников Александра стали заглушать первые:
– Ты, пресветлый князь Александр, наша защита! Ты не отдал иноземцам нашей родной земли! Исполать тебе [48] , наша надежда! Так же и впредь поступай!
Александр, нахмурясь, смотрел на напиравшую толпу. «Какие разные лица! Одни приветливые, ласковые, с дружеским взором, другие злобные, – кажись, поддайся им, тут и разорвут».
А хриплые голоса продолжали кричать:
– Ты не наш! Уходи из Новгорода! Не хотим тебя!
48
Исполать
И тут же он вдруг услышал странно знакомый женский голос, нежный и душевный, совсем где-то близко:
– Сокол ты наш ясный! Никуды не уходи! Пропадем мы без тебя, родимый!
Кто это сказал? Не эта ли девушка с узорчатым темным платком, надвинутым до собольих бровей? Но она уже затерялась среди напирающей толпы зипунов и кафтанов.
Несколько человек взобрались на вечевой помост. Крича и размахивая кулаками, они лезли на Александра. Князь обернулся и сказал два слова своим дружинникам. Те, с пронзительным гиканьем выхватив мечи, взмахнули ими над головами и бросились вперед на помост, отчего крикуны испуганно скатились обратно в толпу.
Александр поднял руку, и всюду снова закричали:
– Слушайте! Слушайте!
Площадь затихла. Александр заговорил отчетливо, стараясь скрыть кипевшее в нем бешенство:
– Выслушайте теперь мой последний сказ, хлебосольные и слишком доверчивые к недругам братья новгородцы! Хоть недолго потрудился я для Великого Новгорода, но зато при мне никто нас не бил, а мы сами били и рыделей немецких, и разбойников литовских, и шведов, и чудь, и емь. За это, что ли, хотели вы в награду посадить мне на шею немецкого кума Жирославича или хитреца Ноздрилина и их горластых подручных? Надоело мне все это! Довольно! Ухожу от вас! В Переяславле мне легче будет приручать медведей и укрощать норовистых коней, чем слушать ваши поучения и попреки! Здесь же останется на страже мой старый верный друг – вот этот вечевой колокол. И тебе, медный недремлющий звонкий глашатай, я поклянусь: знай, что если ты начнешь гудеть и бить тревогу во дни беды народной и звать меня, то я услышу твой голос и в Переяславле, и в Суздальских лесах, и во Владимире и примчусь к тебе на помощь, на борьбу с недругами, на защиту родной земли! И я знаю, что все честные русские люди пойдут за мной. Всем, кто был мне опорой, и впредь дай Бог радости, прибыли и удачи! А тем, кто только лукавил и мне вредил, скажу на прощанье: не будет вам удачи!
Резко повернувшись и не оглядываясь, отбрасывая встречных, просивших его остаться, Александр быстро направился к своим хоромам.
– Кремень! А жаль, что покинул нас! – говорили, расходясь, новгородцы. – С ним мы были как за каменной стеной!
«Укрощай исподволь, не сгоряча!»
Александр Ярославич покинул Новгород и уехал в родную вотчину отца, Переяславль-Залесский. Однажды во дворе княжеской усадьбы он укрощал большого, еще нескладного жеребчика, стараясь научить его ходить в хомуте и оглоблях. Темно-серый рослый конь пятился, бросался в стороны. Два конюха держали его под уздцы. Княжич сидел на низком передке телеги, упираясь в землю длинными сухопарыми ногами в кожаных постолах, и то натягивал, то отпускал ременные вожжи.
– Не нажимай, не толкай! Легче! Легче! – покрикивал конюхам Александр. – Укрощай зверя исподволь, не сгоряча – так меня и князь-батюшка учил. Веди жеребчика сперва вокруг двора, пусть приобыкнет.
– Лютый зверь, а не конь! – отвечал дюжий конюх. –
Жеребец, двухлетка, сильный и костистый, мышиного цвета, подогнув голову, грыз железные удила, поводя свирепо глазом, косясь назад на Александра, который то осторожно подхлестывал вожжами по бокам, то стегал витнем, когда конь, поддав задом, выбрасывал ногу и попадал ею за оглоблю.
Третий конюх заботливо, чтобы не спугнуть, поджимал ногу коня, выпрастывал ее и ставил между оглоблями.
Медленно конюхи водили жеребчика вокруг княжьего двора. Иногда конь пытался подняться на дыбы, вырваться, но постепенно понимал, что его спасение в медленном шаге вдоль бревенчатого забора. Только проходя мимо крыльца с раскрытой дверью, из которой валил густой дым – стряпухи топили печь на творожные сканцы [49] , – конь бросался в сторону, увлекая всех за собой.
49
Сканец – тонко раскатанная лепешка в масле.
– В поле бы его, на волюшку! – говорил один конюх.
– Рано еще, – отвечал Александр, с трудом удерживаясь на мотавшемся из стороны в сторону передке телеги.
– Он те покажет волюшку! Пусти его только в поле!..
В это время во двор вошел чужеземец в диковинной зеленой с красными рукавами одежде, в черных длинных, до колен, чулках и в башмаках из желтой кожи с пышными завязками. Он остановился у ворот, сняв широкополую шляпу, и ждал, пока на него обратит внимание князь Александр. Возле чужеземца стоял его слуга с кожаной сумкой и держал на привязи рыжего криволапого пса с тупой мордой и торчащими наружу клыками. Гость заговорил мягко и вкрадчиво, слегка нараспев:
– Вот пришел я, скромный путник, из далекой земли, чтобы принести доброжелательный привет и пожелания высшего блага тебе, о достойнейший принц, отмеченный мужеством, воинской и другими неисчерпаемыми доблестями!
– В чем дело? – холодно прервал Александр.
– Зачем вы мучаетесь? – сказал чужеземец. – Этот прекрасный конь хорош только под седлом. А телегу он в момент изломает. В нем нетерпенья много.
– Ладно! Пой другому! – ответил Александр. – Когда научится в оглоблях ходить, тогда и в поле, и в бою не сплошает. – Александр натянул поводья, остановился и обратил внимание на рыжего пса:
– Это что за чудище? Продаешь?
– Твоему милостивому достоинству привел я в дар этого рыжего дьявола. – Держа шляпу в руках, чужеземец подошел ближе. – Каждого волка загрызет.
– А ну-ка, подведи его ко мне.
– Осторожно, достоуважаемый принц Александер! Чужих он не любит. Если же вы сами его кормить будете, то он верным сторожем вашим станет и на охоте в нужную минуту выручит.
Александр встал и подошел к чужеземцу.
– Ты сам из какой страны будешь? – спросил он, не сводя пристального взгляда с рыжего пса, который ощетинился и глухо заворчал.
– Я торговый гость, именем Конрад, и заодно я книжник из славного Кракова, земли Ляшской. Пришел к вашей благосклонной милости с просьбой, если вы меня выслушаете.
– Это не ко мне обращаться следует, а к моему батюшке, когда он вернется, к переяславльскому князю Ярославу Всеволодовичу: он здесь хозяин.
– Знаю, высокочтимый принц Александер. Я сначала вас в Новгороде искал. Жил я в нем раньше когда-то и там по-вашему, по-русски, говорить научился. Теперь хотел бы у вас получить разрешение свободно ездить по деревням и закупать кожи, волос, пеньку, сало.