Юность Златовласки
Шрифт:
Словари - эрвийско-фурский и фурско-эрвийский нашлись с первой попытки, и первое, за что принялась Варя, вооружившись находками, это за чтение учебника грамматики эрвийского языка. Привычка учиться сработала на уровне безусловного рефлекса. За обедом на следующий день она уже общалась с прислугой без героических усилий. Ну, не без корявостей, но в глухую непонятку диалог не обваливался. Эрвийский язык, сформировавшийся на этой планете за многие века изоляции из старого варианта стандартного, стал стройнее, логичнее, избавившись от множества идиом и лишних букв в словах.
Прислуги в замке было немного. Дворецкий с женой, двумя дочерьми и племянником представали в качестве горничных и камеристок, истопников, лакеев, привратников, кучеров или грумов. Еще конюх с
Сам замок представлял собой в плане правильный шестиугольник со стороной около пятидесяти метров. Гладкие стены, сложенные из идеально подогнанных гранитных плит, поражали высотой и неприступностью. Расположение бойниц в угловых башнях, скошенные вниз щели на верхней кромке стен позволяли защитникам эффективно поражать атакующих из арбалетов, случись надобность обороняться. Подъемный мост, решетка, привратный лабиринт - все это давало неплохой шанс отстоять замок малыми силами, даже в случае штурма его крупным отрядом. Камень сплошной скалы, использованной строителями в качестве фундамента, окруженный водами горного озера, лишал предполагаемого противника возможности сделать подкоп, а саму крепость - подземелий.
Изучение окрестностей Варя произвела преимущественно, передвигаясь пешком. На лошадке среди гор не сильно разгонишься. Узкие извилистые тропы, спуски и подъемы никакого желания покрасоваться в седле не вызывали. Поначалу брала с собой сына конюха, но вскоре поняла, что это лишнее. Нет предчувствия опасности. А спросить дорогу нетрудно. Места далеко не безлюдные. Ну, случалось капельку поблуждать. До первого встречного, или жилища.
Мода среди женщин носить брюки, штаны, шаровары, зародившаяся на Бесплодных Островах, где с пиететом относились к Элизе Струм, распространилась, сначала в кругах благородных дам, а далее прижилась и повсюду. Здесь, в горах, и раньше девушки и молодицы предпочитали этот вид одежды, не для поездок в город, конечно, а так сказать, среди своих. Поэтому Варин гардероб в серьезной доработке не нуждался. То, что кофточка с кружевами, шляпка с перышком, да башмачки с блестящими пряжками - достаточно для демонстрации высокого статуса.
В общем, владения свои она обгуляла вдоль и поперек. Прелестные горные долины, ложбины, лощины и ущелья. Крутые обрывы и пологие склоны. Голый камень и буйная зелень, гнездящаяся в трещинах скал. Домики местных жителей на фундаментах из того же идеально обработанного гранита. Стены саманные, кровля - плетенка из длинных травянистых стеблей, пропитанных серым связующим. Напоминает цемент.
Внутри опрятно и тесноты особой нет. Добротные печи, пол деревянный. Зажиточности не ощущается, но и признаков нищеты обнаружить не удается. Жители неприветливые мрачные, занятые своими делами, всегда кормили Варю тем, что ели сами. Похлебки, рагу, каши здесь варить умеют, и знают, как картошечку постным маслом сдабривать. Лучки-чесночки тоже понимают каким концом в рот запихивать. Сыром угощали нечасто, да и ладно. Не в восторге Варя от этого островатого, рассыпчатого, резко пахнущего вещества.
Плату с нее за кормежку не требовали, да она и не предлагала. Заранее выяснила, что обычай тут такой - сами едим, и все, кого видим, тоже едят. Поэтому одаривала хозяйских детишек. Пряничков с собой брала, засахаренных фруктов, изюму. Конфликта со старшими это не вызывало, а детвора, видно еще не вобравшая в себя родительской сдержанности, охотно рассказывала обо всем, что видела и о чем слышала, и как пройти короче, и почему нельзя сворачивать на правую тропинку....
Ни о чем с хозяйкой этой земли никто из ее арендаторов поговорить не пытался. Ни вопросов к ней, ни жалоб, ни ходатайств. Стальной народ. Горцы. А земли, годной для пашни здесь мало. Пастбища скудны и не особо просторны. Даже для огородов клочки умеренно наклонной поверхности, покрытой почвой - проблема. На грядках тесно, сорнякам головы поднять не дают, выдергивают, как только покажутся. В общем, пространства много,
И это в полусотне километров от бескрайних лесных просторов Бурого Эрвина. Дремучих чащ, где кишит жизнь, где в реках плещет рыба, а на полянках можно прокормить неисчислимые стада молочных коров. Где слой легкой лесной почвы толст и охотно откликнется обильным урожаем на усилия земледельца. Варя даже присела на камушек, осознав нелепость ситуации.
Крестьяне - люди свободные. Дома и земля под ними - их собственность. Вот! Собственность! Потому и сидят на месте, что не могут бросить родное, от предков доставшееся.
Просмотрев счета и договоры, Варя еще лучше поняла основу устойчивости этой крайне эффективной с в условиях скудных природных ресурсов системы хозяйствования. Часть арендаторов расплачивалась с землевладельцем оброком. Молоко и яйца в замок поступали самые свежие. И другие продукты. Их ежедневно потребное количество было выверено веками практики и давало обитателям господского дома отличное пропитание. Остальные, необрочные, арендаторы расплачивались барщиной - один день в неделю отрабатывался на графских каменоломнях. Доход от продажи строительных блоков и плит и составлял основу благополучия землевладельца. Правда, само это благосостояние тоже было скромным. Вернее экономным, скорее рачительным. Внучки носили кружева, сплетенные собственными бабушками, фамильные мечи и доспехи передавались от отца к сыну. Скромное достоинство - что еще скажешь. Вписаться в эту схему было несложно.
Проблему неравного общения даже не почувствовала. Почтительность выглядела как вежливость, обращение "Ваша светлость" - не трогало никаких струнок души. В пределах замка она была дома, отчуждения не возникло ни на мгновение. В вечерние часы, которые она проводила в библиотеке, ее не тревожили. Стакан простокваши перед сном ждал в буфетной, накрытый маленькой пресной лепешкой с сыром, а теплая вода в кувшине - в туалетной, рядом со спальней.
Спокойная размеренная жизнь не помешала Варе осмотреть каждый камушек, каждую дощечку во всех помещениях замка. Она отлично знала в каждый момент времени, кто из прислуги, где и чем занимается, и, соответственно, где в это время она останется одна. Ультазвуковыми и электромагнитными зондами она терпеливо обшаривала все участки, вызвавшие хотя бы малейшее подозрение. Отыскала старые осиные гнезда за облицовкой, засохших пауков под драпировкой, гвоздь, оброненный за панель строителем еще в тот период, когда ее прабабушки и прадедушки не было на свете.
Конечно, в библиотеке и смежных с ней помещениях это прочесывание было произведено многократно. Нашлась оловянная пуговица под половицей, и обломанный кончик ножа между полкой и стенкой шкафа. Несколько сухих дубовых листиков, занесенных в щель меду стеной и конторкой. Прямым действием задача поиска неведомого источника информации не решалась. Права свекровь. Тут нужен иной подход. Какой? Попробуем догадаться.
– Тадеуш, ученик аптекаря из Лида, просит позволения показать Вашей Светлости лучшие кремы и помады собственного, господина аптекаря, приготовления.
– Дворецкий выговорил это нараспев "с выражением". Варя еле усидела, сохраняя видимость спокойствия. Ей было достаточно первого слова. И она бы очень удивилась, если бы к ней прислали другого связного.
Вообще-то, для экстренный случаев, у нее есть с собой и местный "мобильник", цепляющийся прямо за спутники связи, накрывающие планету с низких орбит, и комб-коммуникатор спрятан недалеко. Но на всякий случай решили отсюда в эфир без крайней нужды не соваться. В этих местах много почтовых башен, а на них имеются радиостанции "серых". Правительница этих "почтальонов" крепко не любит и опасается, так что лучше не рисковать.
– Проводите господина Ученика в южный покой и устройте со всеми удобствами. Через час я сама приду туда, чтобы ознакомиться с товарами. Да подайте гостю чем перекусить и... у нас еще осталось в погребе флюрское?