Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона
Шрифт:
Джека внезапно признали своим: больше никто не дразнил его «гайдзин Джек» и не шептался за спиной. Все слышали, как он храбро дрался с близнецами Сэто, и каждому хотелось примазаться к славе.
К ужину драка во время ханами превратилась в легенду. Близнецы Сэто с Хоккайдо стали великанами в два человеческих роста и с шестами в руках. Акико летала по воздуху, нанося удары ногами направо и налево. Джек оказался самураем, который способен не дышать, а Сабуро — пьяным воином, победившим Райдэна, Бога грома, с закрытыми
Джек подозревал, что большинство преувеличений исходили от болтунишки Сабуро, который был готов бесконечно повторять свой рассказ, упиваясь вниманием слушателей. А вот Джек и Акико предпочитали помалкивать, озабоченные предстоящим испытанием.
После ужина они пошли в Зал Будды на первое подготовительное занятие для Тарю-дзиай — урок сэнсэя Ямада. Во дворе им навстречу попались Кадзуки и Нобу, которые нарочито не обратили на них внимания.
— Куда это они? — спросил Джек, удивленный, что Кадзуки не бросил как обычно «гайдзин Джек!».
— В Бутоку-дэн, — ответила Акико.
— Что? Разве они тоже тренируются?
— Нет! — засмеялся Сабуро. — А ты не слышал? Масамото наказал их за то, что они обесчестили школу. Велел отполировать весь зал, от пола до потолка.
— Правда? На это им понадобится не один день! — воскликнул Джек, не в силах удержаться от радостной улыбки.
— Это еще что, а сколько дней им понадобится, чтобы почистить каждый кирпичик во дворе! — не менее радостно отозвался Сабуро. — А потом они должны разровнять гравий в Южном саду дзэн — пользуясь только своими хаси! У них недели уйдут!
«По крайней мере, Кадзуки не будет постоянно меня дразнить, — с облегчением подумал Джек. — И без него забот хватает!»
Они поднялись по лестнице и вошли в Буцу-дэн. Сэнсэй Ямада уже сидел на покрытом подушками возвышении. Вокруг него горели свечи и дымились благовонные палочки.
— Входите, входите. Сэйдза! — Голос сэнсэя Ямада эхом отразился от стен огромного зала.
Джек, Акико и Сабуро уселись на подушки, лежавшие перед возвышением.
— Так, значит, это вы трое могучих воинов? — спросил Ямада с озорными искрами в глазах. — И я удостоился чести подготовить вас к поединку?
Сэнсэй Ямада зажег еще одну палочку — смесь кедра и красной смолы, которую он называл «кровь дракона». Смола добывалась из ротанговой пальмы и давала тяжелый, лесной запах, такой сильный, что у Джека слегка закружилась голова.
С полузакрытыми глазами сэнсэй Ямада погрузился в транс, что-то напевая себе под нос. Джек, Акико и Сабуро, уже привыкшие к такому поведению сэнсэя, тоже начали медитировать.
— Джек, чего ты боишься? — через несколько минут спросил сэнсэй Ямада, не выходя из транса.
Джек неопределенно замычал: неожиданный вопрос прервал его собственную медитацию в момент перехода к пятому этапу — естественной мудрости, когда все вещи представляются в их истинном свете.
— Расскажи мне, что именно ты видишь. Чего ты боишься?
Голос сэнсэя гудел в ушах Джека, запах благовоний обострил чувства, и в голове из темного круговорота появились образы, всплыли на поверхность лица, и ожили кошмары.
— Утонуть… я всегда боялся утонуть… уйти на дно океана… — запинаясь, ответил Джек, выдавливая слова.
— Хорошо. А что еще ты видишь?
— Маму… я боюсь… она уходит… умирает… одна. — Джек застонал и слегка вздрогнул. — Гинзель… у него в спине нож…
Затем в темноте перед мысленным взором Джека сгустилась зеленая дымка, превратившись в глаз.
— Зеленый глаз… Теперь я вижу зеленый глаз… похож на дракона. Докуган Рю!.. он плывет над отцом… я не могу помочь… отец умирает… — Джек распахнул глаза, чтобы не видеть ужасные картинки. — Смерть… я боюсь… смерти!
— Смерти бояться не надо, — спокойно ответил сэнсэй Ямада и тоже открыл глаза. Его взгляд затягивал так глубоко, что Джек чуть не утонул в нем. — Смерть встречается чаще, чем жизнь. Все умирают, но далеко не все живут. Твоя мать, Гинзель, отец. Отпусти их.
— Я… не понимаю, — пробормотал Джек, ошеломленный словами сэнсэя.
— Смерти бояться не надо. Больше всего ты боишься жить полной жизнью. Джек, самое главное, даже в смерти, — это жизнь, — объяснил сэнсэй, глядя всепо-нимающими глазами. — Важнее всего то, как ты живешь. Твой отец жил и умер, защищая тебя, и это самая достойная цель. Не бойся за него, потому что он жил и продолжает жить в тебе.
Слова сэнсэя эхом отозвались в ушах Джека, и по щекам потекли слезы. Долгие месяцы одиночества, боли, страдания и печали полились из него рекой.
Постепенно рыдания затихли.
Джек вытер слезы и обнаружил, что чувствует себя легче, спокойнее и увереннее, словно его закутали в одеяло умиротворенности и сняли с плеч невидимый груз.
— Я не знаю, как победить других; я знаю лишь, как одержать победу над самим собой. — Слова сэнсэя привлекли внимание остальных. — Наши настоящие и самые опасные враги в жизни — страх, гнев, растерянность, сомнение и отчаяние. Если мы одолеем этих внутренних врагов, то одержим победу и над любым нападением извне.
Сэнсэй Ямада внимательно посмотрел на каждого из трех учеников, чтобы убедиться, что они поняли смысл его слов.
— Преодолейте свои страхи, и вы покорите весь мир. Об этом наш сегодняшний урок.
Сэнсэй Ямада слегка поклонился и отпустил учеников. Акико и Сабуро поклонились в ответ и пошли к выходу. Джек остался сидеть.
— Мне нужно спросить кое-что у сэнсэя Ямада, — сказал Джек в ответ на обеспокоенные взгляды товарищей. — Я сейчас приду.
— Мы подождем на лестнице, — пообещала Акико, уводя Сабуро.