Юрист
Шрифт:
– Может быть. Так ты приедешь в Нью-Йорк?
– Говорю же, не знаю. Нужно посмотреть, как все сложится.
– Для меня это важно. Прошу тебя.
– Как, скажи на милость, ты собираешься его снимать? Он оперативник, профессионал, верно?
– Нечто вроде.
– Ты юрист, я брокер. В этих материях мы оба ни черта не понимаем. Можно запросто вляпаться.
– Можно.
Из внутреннего кармана черной парки Кайл достал маленький сверток.
– Держи. – Он положил сверток на колени Джоя так, чтобы со стороны движение его правой руки не бросалось в глаза.
– Что
– Видеокамера.
– По весу не похоже.
– Это видеокамера, только не из тех, что выставляют в витринах.
«Стилерс» первыми открыли счет. Болельщики неистовствовали минут пять. Кайл между тем продолжил:
– Размером камера не больше перьевой ручки. Она легко помещается в нагрудном кармане пиджака или рубашки. От нее идет тонюсенький проводок к пульту управления, который будет у тебя в ладони. Можно стоять лицом к лицу, а человек даже не заподозрит, что его снимают.
– Значит, я подхожу к вооруженному до зубов Бенни, не замечая его головорезов, и прошу: «Будьте добры, улыбнитесь».
– Нет. Существует и другой способ. Пока же у тебя есть неделя на тренировку.
– Камера хоть как-то называется?
– Посмотришь в бумагах, там все: инструкции пользователю, технические характеристики и так далее. Постарайся за неделю освоить. Если план сработает, в твоем распоряжении будет три секунды на съемку.
– А если не сработает?
– Придумаю что-нибудь другое.
– Хорошо. – Джой нервно отхлебнул из фляжки. – Считаем, с Бенни все вышло. Но как ты – заметь, не я! – ты, Кайл, собираешься установить, кто он такой?
– Этого я пока не придумал.
– Ты пока еще много чего не придумал.
– Во вторник я отправлю тебе «мыло», сообщу о покупке билетов. Я рассчитываю на тебя, Джой. Договорились?
– Не знаю. Ты шизанулся сам и сводишь с ума меня.
– Не пори чушь. Наслаждайся жизнью, пока свободен.
В четверг, в три часа дня, когда Кайл сидел в главной библиотеке, лежавший перед ним на столе фирмфон мягко завибрировал. Срочное сообщение призывало всех сотрудников, работающих первый год, немедленно подняться на сорок четвертый этаж, в конференц-зал. Означать этот внезапный сбор мог лишь одно: руководству «Скалли энд Першинг» стали известны результаты экзамена в адвокатуру. Из того факта, что наверх должен подняться и Кайл, с неизбежностью следовало: экзамен он сдал.
На протяжении многих недель новички с головой уходили в работу, ощущая себя жертвами гигантского Молоха. Экзамен в адвокатуру усиливал стресс. Об экзамене не говорили даже тогда, когда он остался позади, – ожидание результатов больше напоминало пытку. Самые слабонервные теряли сон, аппетит, у них все валилось из рук. «Экзамен в адвокатуру. Что будет, если я его не сдал?»
Каждая фирма придерживалась собственного ритуала. В «Скалли энд Першинг» в этот день царила атмосфера праздника. Для счастливчиков руководство устраивало торжественный прием. Вообще-то он должен был стать сюрпризом, однако уже к середине сентября новые сотрудники знали, в какой обстановке им объявят благую весть. Волнующая церемония имела лишь один жестокий момент: неудачников на нее не приглашали. Обойденные судьбой тайными путями выбирались из здания, чтобы остаток дня в тоске бродить по нью-йоркским улицам.
Торопливо поднимаясь на сорок четвертый этаж, Кайл взглядом искал в потоке людей знакомые лица. Отовсюду неслись ликующие крики; коллеги вздымали над головами крепко сжатые кулаки и бежали бегом – в строгих черных туфлях, которые вовсе не были предназначены для бега. Заметив Дейл, Макэвой по-дружески обнял ее, и дальше они двинулись плечом к плечу. Переполненный конференц-зал возбужденно гудел. Когда двери его наконец закрылись, к небольшой трибуне с микрофоном подошел Говард Мизер, генеральный управляющий фирмы.
– Поздравляю. А теперь всем – веселиться! Счета подождут, сегодня вы не впишете в них ни часа.
Бутылки выстрелили шампанским, в толпе засновали официанты. Присутствующие купались в эйфории: кошмар позади, теперь они до конца жизни настоящие юристы!
Сжимая ножку высокого бокала, Кайл стоял в тесном кружке друзей. Темой общей беседы очень скоро стали менее удачливые товарищи.
– Кто-нибудь видел Гарвуда?
– Нет.
Молодые люди окидывали взглядами шумное сборище. Гарвуда нигде не было.
– Бедняга, ведь он так старался!
Откуда-то из толпы появился Тим Рейнолдс, с глумливой улыбкой он потряс отпечатанным на принтере листком.
– Тэйбор сел в лужу! – Голос его срывался от злорадства. – Не поверите. Гарвардский выкормыш!
Кайла это известие ничуть не обрадовало. Конечно, Тэйбор высокомерен, заносчив, но он как-никак сосед по «кубику». Провал на экзамене убьет его. Нет, что бы там ни говорили, Тэйбор заслуживал лучшей участи.
По залу поползли шепотки. Количество потерь увеличивалось. Итог выглядел так: из ста трех человек жертвами экзамена пали восемь. Но девяносто два процента – это все равно отличный показатель для любой фирмы. Уцелевшие были и в самом деле звездами, впереди их ждали великие свершения.
Шампанское текло рекой. Тех, кто уже с трудом держался на ногах, развозили по домам в машинах, которые были предусмотрительно вызваны фирмой. Выпив всего два бокала, Кайл пешком отправился в Челси. По пути он позвонил отцу и обрадовал его замечательной вестью.
Глава 24
Предполагалось, что полуденная встреча с Дугом Пекхэмом в пятницу станет рабочим обедом, в ходе которого они обсудят некий важный документ. Однако когда Кайл пришел минут на десять раньше, партнер невозмутимо произнес:
– Будем кутить.
Выйдя на улицу, они уселись в длинный «линкольн», один из множества нью-йоркских черных лимузинов, предназначенных для тех, кому статус не позволял пользоваться такси. «Скалли энд Першинг» располагала собственным парком черных лимузинов.
– Тебе приходилось бывать в парке на Мэдисон-сквер? – спросил Пекхэм. – Там есть неплохой ресторан.
– Нет. Я нечасто выбираюсь в город, Дуг. Я новичок. Или нет времени, или устаю так, что в горло ничего не лезет, или просто забываю об обеде.