Юся и эльф
Шрифт:
— На что вы намекаете?
Супруг, который из отведенного ему — за спиной леди Алауниэль — места умудрился как-то оказаться у стены, сделал вид, будто не слышит. И вообще он думает, не иначе, как о судьбах мира, а мизинец в ноздрю засунул исключительно, чтобы думалось легче.
— Я? — удивление леди Эрраниэль было столь искренним, что так и тянуло поверить. — Дорогая, ты чересчур мнительна. Не пробовала принимать успокоительный настой?
...а главное, вырядилась, будто юная дева... точнее, юная дева, имеющая весьма
Открытые колени.
Пара браслетов на ногах, явно нарочно выбранных для того, чтобы к этим ногам привлечь внимание.
— Успокойся, в конце концов, это мои триста лет. Свои у тебя еще будут, — леди Эрраниэль протянула руки к первому гостю. — Дорогой, я уже начала волноваться...
...Тири был в темном.
И ведь знал же, что праздник планируется в светлых тонах. Леди Алауниэль подробно ему все расписала, даже образцы тканей отправила, чтобы показал портному, но выходит зря...
...она даже поняла, почему он вырядился в черное.
Этой наглой девице пастельные тона категорически не шли. А уж тот оттенок розового, нежнейший, слегка припыленный, и вовсе бы подчеркнул мертвенную бледность ее кожи. Но это же еще не повод нарушать концепцию вечера!
— Как можно, — Тири, вместо того, чтобы поклониться и поцеловать руку, хотя, конечно, последнее было бы совершенно лишним, обнял леди Эрраниэль и куда крепче, чем это позволяли приличия.
— Здравствуйте. Рада встрече, — не очень радостно произнесла девица.
Платье на ней было...
Приличное.
Пожалуй, даже милое, если как для человека. Оно скрадывало определенные недостатки фигуры, но все одно было непонятно, что Тири нашел в этом убожестве.
Ноги толстоваты.
Талия широковата.
Сама костистая, но без должного изящества. Но... да, платье удалось, особенно узор поверх шелка хорош. И главное, не понять, выткан он или нанесен краской... какой?
...и почему ткань не предложили сперва леди Алауниэль?
На ней платье смотрелось бы куда как интересней.
Хотя цвет...
...но с цветом всегда можно поработать.
Раздражение крепло, впрочем, леди Алауниэль слишком долго жила на этом свете, чтобы позволить ему пробиться сквозь маску благожелательности. Она протянула девице руку, которую та осторожно пожала. И любовничек свекрови фыркнул, показалось, он вот-вот рассмеется...
— Может, следует отправить его наверх? — сквозь зубы поинтересовалась леди Алауниэль, которая ненавидела оказываться в двусмысленных ситуациях. А что-то подсказывало, что весь этот вечер будет одной бесконечной двусмысленной ситуацией. — Пусть... займется чем-нибудь.
— Позже, — леди Эрраниэль ответила лучезарной улыбкой. — Мы отправимся наверх вместе. И займемся чем-нибудь.
Прозвучало... пошло.
И отвратительно.
— Это вам, — девица протянула традиционный букет, в котором опять же не было ничего
— Какая прелесть... — леди Эрраниэль осторожно приняла горшок весьма затрапезного вида. Точеные ноздри ее дрогнули. — Надо же... что это?
— Понятия не имею, — честно ответила человечка и ткнула пальцем. — Вот это малина. Не смотрите, что она синяя, вполне съедобна, когда созреет. Только смотрите, она еще та попрошайка... это вообще немертвый цветок. То есть, он не мертвый, и не живой. А что с ним стало, я не представляю. Мне его отдали... взамен, так сказать.
— А это драконья трава.
— Драконьей травы не существует, — не выдержала леди Алауниэль.
— Дорогая, и все-таки тебя пучит...
— Только осторожно, оно колется, — сочла нужным предупредить девица, а леди Эрраниэль кивнула.
— Прелесть... неимоверная... дорогой, будь любезен. Тебе все-таки придется подняться наверх и... надеюсь, ты поставишь щит?
— У меня приличный дом!
— Дом-то приличный, но вот серебряные ложечки в прошлый раз кто-то спер.
— Это было сто лет тому!
— Всего сто лет, думаешь, от вредных привычек так просто избавиться? Так что, щит, дорогой... и хороший... мы ведь не хотим лишиться подарка.
...это было почти оскорбительно.
— А молодой человек...
— Мой знакомый, — почему-то не слишком уверенно произнесла девица. И смутилась. Всенепременно смутилась. А Тири подвинулся к ней ближе.
Знакомый выглядел симпатичным.
Для человека.
И одежду свою забавную носить явно умел.
— Мама, он подождет нас в моей комнате, — сказал Тири и подтолкнул человека. — Надеюсь, ты не против. Просто... его не стоит оставлять в одиночестве... а ты веди себя прилично. Можешь даже напиться, если с этого полегчает.
_________
...к совету Глен прислушался, как это стало понятно спустя пару часов.
Вечер...
Такой вот вечер, среди цветов и хрупкого хрусталя, который преломлял свет, отчего пространство искажалось самым причудливым образом.
Музыка.
Гости.
Изящные эльфийки, которые нагло порхали вблизи от моего мужа, то и дело пытаясь вовлечь его в беседу. И что характерно, на эльфийском, который я хоть и понимала, но слово через два, а уж в их исполнении речь порой походила на птичье чириканье...
Эль к чести его в беседы не вовлекался. И отвечал на общем. Получалось глупо.
Эльфийки злились.
И пакостили. Как-то совершенно мелко, по кошачьи... на меня опрокинули два бокала вина, но шаль, зашевелившись, с удовольствием приняла подношение. Сожрала она и жирный крем, как-то оказавшийся на моем подоле. И, кажется, приободрившись, сама потянулась к идеальному букету хрупких хрустальных цветов.
— Тихо, — велела я шепотом. И шепотом же спросила. — А нам долго...
— До полуночи, — шепотом же ответил Эль и руку протянул. — Потанцуем?