Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Впрочем, он тут же отпустил, но она сама держалась одной рукой за его пояс, села боком, и мир с большой скоростью проносился мимо.
Сильный встречный ветер трепал ему волосы и пытался выдрать, выворачивал веки и раздувал ноздри. Волосы Мелизенды вообще вытянулись в струнку, но, едва конь остановился, моментально собрались вокруг ее головы огненным шаром.
– Тебе нужен платок на голову, – сказал он.
– Зачем?
– Не так будет видно издали, – объяснил он. – Из всех женщин на свете только у тебя, наверное,
Она спросила с подозрением:
– Какая? Квадратная? Огурцом?
– Волосатая, – уточнил он. – Во все стороны торчат.
– Это у ведьм торчат, – сказала она язвительно, – а у меня локоны! Крупные. Много.
– А придавить нельзя?
– Не придавливаются, – объяснила она. – Уже пробовали.
– Такие жесткие? – спросил он с недоверием. – Тогда ты чудовище. На тебя охотиться надо.
Она сказала рассерженно:
– Волосы у меня мягкие, шелковистые и ласковые, как и я вся сама. Но они сопротивляются. Думаешь, няньки не пробовали разгладить, чтоб как положено?
Он подумал, снова посмотрел на ее голову, похожую на одуванчик.
– Да? А мне так даже нравится. Почему-то.
Она вывернула голову, стараясь заглянуть ему в лицо. В ее глазах было недоверие.
– Врешь?
– Правда, – ответил он. – У тебя красивые волосы. И хорошо, что их так много. Здоровая, значит. Много детей нарожаешь.
Она фыркнула.
– Размечтался! Буду я их рожать, надейся.
– Почему не хочешь?
– Да я их поубиваю сразу!
Глава 14
Лес остался за спиной, конь красиво и мощно несся по зеленой долине, не выбирая дороги. Зеленые холмы начали было подниматься, но застеснялись и снова ушли в землю, трава неустанно шелестит по копытам, прыскают мелкие зверюшки, скачут в разные стороны кузнечики. Один ухитрился запрыгнул ей на руку, ветер пытался его сдуть, но он крепко вцепился всеми когтистыми лапками и удивленно рассматривал ее огромными выпуклыми глазами.
– Или домой, дурашка, – сказала она ласково, – а то завезем в чужие края, назад дороги не найдешь…
Кузнечик послушал внимательно, с силой лягнул ее задними лапками и взлетел, на ходу распуская радужные крылышки.
Ютланд произнес негромко над ее головой:
– Долина Песнь Ветров.
– Красиво, – сказала она вежливо.
Долина ничем не отличалась от всех прочих, что остаются безымянными, те же ярко-зеленые просторы, множество ветряков на горизонте, но чем ближе она становилась, тем отчетливее Ютланд слышал, как в бодрящий стук копыт вплетается и некая странная мелодия, едва слышная, но тревожащая, заставляющая чаще биться сердце и поглядывать по сторонам: кто со мной готов сразиться?
Ветряки приблизились, возле каждого по два-три сарая, дома возле них реже, словно у мельника не по одной ветряной мельнице.
Он подивился, их явно больше, чем требуется для помола зерна,
– Дураки, – сказала она авторитетно.
– Что? – переспросил он.
– Дураки, – повторила она. – Я не понимаю, зачем столько настроили?
И хотя он думал то же самое, но это унизительно для мужчины, думать так же, как и женщина, он сразу ощетинился и спросил почти зло:
– А тебе что?
– Я будущая правительница, – сообщила она высокомерно, – я должна понимать, почему и как люди поступают. И почему вместо умностей часто делают дурости… Ну, это вообще-то тебе виднее, только непонятно, да?
Он сказал рассерженно:
– Какая же ты бываешь хорошая… когда спишь!
Она смерила его ледяным взглядом.
– Это комплимент или оскорбление?
Он продумал, переспросил:
– А что, может быть только то или это?
– Не знаю, – ответил она, – только не стоит называть дуростью все, что не понимаешь.
– А ты понимаешь все?
– А как же? Я же умница.
– Ага, – сказал он.
Она спросила с подозрением:
– Что за «ага»?
– Просто «ага», – ответил он злорадно. – Что, не удается потопать на меня задними лапками? Может быть, спустить тебя на землю, чтоб даже попрыгала и повизжала?
Она взвизгнула:
– Топать? Задними лапками?.. Я тебе что, собачка? Хомячок?.. Суслик?..
– Они у тебя… эта, – сказал он неуклюже, – принцесьи, во!.. У всех женщин толстые, простонародные, грубые, а у тебя принцесьи – изящные, тонкие, как у козы. И короткие, как у хомячка.
Ее глаза хищно сузились.
– Ах, коротенькие? Ах, тоненькие?
– Толстые, толстые, – сказал он поспешно. – Вон как деревья! Ладно, давай не…
Он осекся, вдали показалось быстро приближающееся в их сторону темное пятнышко. Мелизенда еще не успела открыть ротик, как оно превратилось в крохотную человеческую фигуру, выросло до нормальных размеров.
Ютланд задержал дыхание, а рука метнулась к дубине. К ним приближается с огромной скоростью человек в дорожном плаще и с надвинутым на глаза капюшоном. Так обычно появляются на людях маги, но этот не идет, не бежит и даже не летит, он скользит над землей стоя, неподвижный, как придорожный камень, высокий, с застывшим лицом и развевающимися волосами.
Его пронесло в двух сотнях шагов, Ютланд смотрел в удаляющуюся спину в настоящем страхе, лучше бы маг восседал на драконе, то хоть понятно, а этот пролетел мимо, их даже не заметив. Дальше каменная стена, и он на той же пугающей скорости бесшумно влетел в черную узкую щель, куда люди сумеют пройти, но с трудом и по одному.
Мелизенда прошептала:
– Никогда такого не видела…
– А навидалась много, – буркнул Ютланд, – за свою долгую бурную жизнь, да?
– Не язви, – сказала она серьезно. – Мне страшно.