Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Сильный удар выбил из руки Черного щит, монстр занес над ратоборцем огромный кулак, но огненный шар ударил в морду, ослепил на пару минут, а Черный в кувырке ухватил щит и вскочил, снова готовый к схватке.
Стрелы Милая торчат из толстой шкуры гиганта, как иглы, но тот ревел, оставаясь на месте, и размахивал длинными руками, стараясь поймать Черного. Он даже не обращал внимания на Рыжую Разбойницу, что рубила его со спины, стараясь расширить рану.
Ютланд забежал с другой стороны и, пригнувшись, чтобы могучая лапа пронеслась над
Ютланд ударил еще, изо всех сил, упал и откатился, ногти гиганта лишь царапнули за подошву.
Черный закричал:
– Все назад!.. назад!
Ему повиновались бездумно, разборы будут потом, но Черный оказался прав: гигант пошатнулся и рухнул на пол, едва не придавив стрелка. Рыжая Разбойница ликующе вскочила ему на спину, но гигант перевернулся, едва не раздавив ее, сел, опираясь о стену, и с диким ревом размахивал лапами.
– Он не может ходить! – закричал Черный. – Теперь только не попадитесь сами…
Тетива лука Милая щелкала безостановочно. Он уже подошел ближе и целил в глаза зверя, но стрелы никак не попадали в узкие щели, зато Максим очень умело пользовался раскаленными шарами, направляя их постоянно в морду, слепя гиганта.
Черный, Ютланд и Рыжая Разбойница в эти моменты успевали подбежать, нанести разящие удары и отпрыгнуть.
Ютланд ощутил, что подошвы хлюпают, как в болоте, Черный тоже пару раз в удивлении посмотрел под ноги, а гигант продолжал истекать кровью. Рев становился все тише, наконец громадная голова свесилась на сторону, пасть приоткрылась, обнажая огромные острые зубы.
Милай проговорил неверяще:
– Мы его завалили?.. Так быстро?.. И все мы еще целы?..
Рыжая Разбойница ответила стонущим голосом:
– Да, целы…
Максим уточнил:
– Живы, и ладно.
Черный подошел, сильно хромая, забрызганный так, что даже стальные доспехи выглядят пропитанными кровью.
Он сказал бодро:
– Раз живы, значит – целы. Я там увидел дальше целую гору доспехов, оружия…
– …костей, – вставила Рыжая Разбойница брезгливо.
– Костей, – согласился Черный, – там еще и сундуки…
– Сундуки? – переспросил Милай живо и сразу начал вертеть головой по сторонам. – Тогда пошли, чего стоим? Пока еще кто не набежал… Страсть как люблю в чужие сундуки заглядывать. Это у меня наследственное.
– Это твоего прадедушку, – спросил Черный, – повесили за казначейство… в смысле, казнокрадство?
– Знатным был казначеем, – согласился Максим. – Похоже, Милай весь в него.
Ютланд шел последним, сундуки и сундуки, это неинтересно, там все равно нет ответа, а они все четверо сгрудились в том конце пещеры, с хохотом откидывают крышки, слышится звон золотых монет, довольное повизгивание Рыжей Разбойницы, сытый хохоток Милая, возбужденный голос Максима.
Черный подошел к Ютланду и ссыпал ему в карман горсть золотых монет.
– Без
Ютланд кивнул.
– Я так и делаю.
– Хорошо, – одобрил Черный солидно, стараясь хоть перед ним выглядеть взрослым. – Не забывай, тебе из добычи причитается пятая часть. В том числе и мечи… ах, да, тебе еще рано… тогда монет бери больше.
Ютланд буркнул:
– Приходится брать.
Черный понимающе улыбнулся.
– Уже о какой-нибудь вертихвостке в юбчонке думаешь? Рано они нам на шею садятся, верно?
Он хохотнул и, не ожидая ответа, пошел вразвалку дальше мимо раскрытых и уже опустошенных сундуков. Милай двинулся следом, сгибаясь под тяжестью добычи, у него в заплечном мешке прибавилось три подобранных меча и наплечники с наручниками. Максим и Рыжая Разбойница тоже кое-что прихватили, у обоих раздуваются пояса от монет и драгоценных камешков, сумки тоже потяжелели, только сам Черный, выказывая артанское пренебрежение к роскоши, ограничился горстью золотых монет.
Опустились еще не так уж, но пахнуло таким жаром, что Рыжая Разбойница расстегнула ворот рубашки и показала Ютланду язык. Он нахмурился, она хихикнула и расстегнула еще на пуговицу, открылся верх белоснежной груди, никогда не видевшей жаркого солнца.
Он сделал надменное лицо и отвернулся. Черный все так же двигается впереди ровным шагом, только движения его стали замедленнее. Даются, как показалось Ютланду, с некоторым трудом, дыхание стало слышнее, в нем хрипы и усталость, Милай вообще едва тащит ноги…
Максим сказал сзади жалобно:
– Может, передохнем?
Черный оглянулся, из-под металлического края шлема стекают крупные капли пота, лицо покрыто мелкими бисеринками, глаза измученные.
– Нельзя, – ответил он хрипло. – В такой жаре быстро потеряем силы… Надо идти.
– Надо идти, – сказала и Рыжая Разбойница со вздохом, – ты прав, наш великий и несгибаемый…
– И несокрушимый, – добавил Максим.
Ютланд шел молча, шуточки измученных людей доходят плохо, да и вообще как-то шуточки обычно скользят мимо его сознания. Наверное, он в самом деле рожден в полночь, потому и такой серьезный.
Зной стал невыносимым, стены не просто горячие, уже раскаленные, и красные не потому, что падает свет от костра, а уже сами по себе светятся от жара.
Черный хрипел и стонал, ноги начали подкашиваться, но впереди наконец-то на дальней стене мелькнула огромная тень рогатого существа с топором в руке.
– Красный Бес, – сказал Ютланд торопливо. – Это Красный Бес?
Черный поднял голову и долго всматривался, дважды стирал с лица пот, там уже не бисеринки, а крупные капли скользят одна за другой и уходят под железо доспехов.