Южная Африка. Прогулки на краю света

Мортон Генри Воллам

4

В Ист-Лондоне я встретился с чиновником Транскейского Генерального совета (это своеобразный «черный» парламент Транскея), который устроил мне однодневную экскурсию по своим владениям. Без преувеличения могу сказать, что поездка эта меня потрясла! На многие мили вокруг лежала мертвая земля. Трудно представить себе более печальное зрелище, нежели эрозия почвы, которая приводит к полному истощению некогда богатой и плодородной земли.

По ней бродят бесчисленные стада — этакие тощие фараоновы коровы!

Несчастные животные переходят с места на место, пытаясь найти хоть один зеленый стебелек, оставшийся со вчерашнего дня. Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы эти коровы стояли на месте и, как полагается, пережевывали жвачку. Нет, они

находятся в вечном поиске хоть какого-то пропитания. При таком количестве едоков трава просто не успевает обновляться — ее всю съедают на корню. Земля настолько твердая, что не впитывает дождевую влагу. Та собирается ручьями и стекает в малейшие углубления — понимай, в тропы, проложенные животными. Вода размывает эти тропы, превращая их в трещины, затем в расселины. Со временем на месте бывшей тропы уже зияет настоящий овраг, по которому уплывает верхний плодородный слой почвы. И такая картина повсеместно. Вы можете ехать целый день и везде увидите изуродованную, обескровленную землю.

А стада тем временем переходят на новое место. Острые копыта коз — кстати, совершенно незаменимое животное в качестве взятки чиновнику или подношения местному колдуну — впечатываются в землю и намечают новые пути для эрозии. Их беспощадные челюсти перемалывают любой клочок зеленой растительности, лишая землю последней защиты.

Всякий раз, когда мне хотелось заглянуть в какую-то хижину или побеседовать с кем-нибудь из местных жителей, мы останавливались и шли в том направлении. Так что я вдоволь насмотрелся на окружающий безжизненный пейзаж. Во всех деревнях живут более или менее одинаково. Основная часть работы на женских плечах. Мальчики только пасут скот и погоняют быков на пашне. Старики вообще ничего не делают, просто сидят возле своих хижин. Молодые мужчины, как правило, отсутствуют. Большим событием в Транскее (как и повсюду на коренных землях коса) является так называемое «пивопитие». Это когда все местные собираются в одной деревне и с утра до вечера пьют «кафрское пиво» — мутный, не особо крепкий напиток, изготовляемый из маиса или дурры. Иногда церемония растягивается на несколько дней.

Конечно, подобная экскурсия обеспечивает лишь поверхностный взгляд на жизнь черного населения. Если у вас есть желание заглянуть за безмятежные декорации национальных резерватов, советую прочитать книгу Моники Хантер «Реакция на завоевание». И еще два произведения, которые помогут чужеземцу лучше понять национальные проблемы Южной Африки и — что еще важнее — удержаться от скоропалительных выводов: «Расовые отношения в Южной Африке» Л. Д. Маккрона и «Банту в большом городе» Рэя Э. Филлипса.

Я наблюдал за работавшими в поле женщинами: одни из них разбивали твердую, неподатливую землю неким подобием клюшек, в то время как другие осторожно рыхлили почву мотыгами. Откуда-то с дальних склонов холмов (а от этого в Африке никуда не деться — вода всегда находится вдалеке) спускались чернокожие девы с кувшинами на голове. В их медленных, грациозных движениях угадывалось то же достоинство, что и у египетских жриц, изображенных на стенах фараоновых гробниц. Вот она, подлинная Южная Африка, которую так любят изображать в туристических буклетах и на художественных фотографиях. Впрочем, нет, в реальности Африка выглядит куда лучше! Никакая фотография не в состоянии передать грацию чернокожей девушки, когда та, подобно маленькому коричневому фавну, движется по залитой солнцем дороге. И ни одно печатное издание — с его «традиционным» тем-то и тем-то, с его «оригинальными и живописными обычаями» — не может в полной мере отразить чувства, которые охватывают вас при взгляде на простодушных, исполненных естественной красоты людей (как выразился мой приятель об американских индейцах — «у них всякий старик прирожденный джентльмен»). Восхищение этими людьми смешивается в вашей душе с острым чувством жалости и сожаления по поводу их бедственного положения.

По пути мы посетили несколько земледельческих школ, в которых белые и черные учителя знакомят местное население с прогрессивными методами ведения хозяйства. Видели также и «усовершенствованные области», где эти методы пытаются применять

на практике. Здесь жителей целой деревни убедили, во-первых, применять огораживание полей, а во-вторых, резко уменьшить количество скота. Рад сообщить, что результаты эксперимента выглядят обнадеживающе. А в другой раз, спустившись с горы, мы наткнулись на маленький вагончик, по ощущениям, собранный из расплющенных консервных банок. Навстречу нам вышла молодая чернокожая девушка в одежде медсестры. Полагаю, это очень отважная девушка, ибо она живет там совершенно одна и занимается лечением окрестного населения. Вот такая африканская клиника! Девушка со смехом сообщила, что чаще всего ей приходится иметь дело с колото-резаными ранами. Ибо местные мужчины, по ее выражению, «великие воины».

Когда день уже клонился к вечеру, мы повернули на север и двинулись в сторону Умтаты. Это была долгая и невыразимо прекрасная дорога. Теперь я понимаю, почему многие считают Транскей самой прекрасной местностью в Союзе. Представьте себе бескрайние пространства, где цепи холмов вырастают одна за другой. По их склонам — точно шляпки грибов — разбросаны хижины. Вдоль дороги высятся шипастые кусты алоэ и опунции, они четко выделяются на фоне безоблачного голубого неба. Вот вдалеке показалась деревня. Со всех сторон к ней сползаются женские фигурки, каждая тащит с собой охапку хвороста на растопку или же кувшин с водой. Детишки сгоняют скот в краали и запирают на ночь.

Мне подумалось: как возможно, чтобы при несметном количестве скота население страдало от хронического недоедания? Тем не менее это правда. Местные жители постоянно живут в окружении баранины и говядины, но редко позволяют себе лакомиться мясом. Разве что по большим праздникам. Повседневный же рацион африканца состоит из маисовой каши и небольшого количества овощей.

5

Умтата — маленький раскаленный городок, затерявшийся посреди равнины в величественной горной стране. Он произвел на меня очень приятное впечатление — хорошая планировка, добротная постройка и крошечный готический собор с епархией размером в Уэльс. По его чистеньким улицам и затененным торговым пассажам прогуливались чернокожие пондо и тембу в своих одеялах, и это придавало городу оттенок какой-то дикой, племенной жизни. Собственно, чему тут удивляться, если среди горожан еще можно отыскать людей, которые помнят Умтату совсем другой. В пору их юности здесь стояло всего несколько хижин, в которых с разрешения местного вождя ютилась горстка отчаянных торговцев.

Да и в наши дни Умтата — прежде всего торговый форпост. Наряду с коренным населением в ней проживают около двух тысяч белых, и большая часть из них занимается торговлей. Тот же, кто не задействован в данной области, наверняка является чиновником Транскейского Генерального совета — экспериментального органа национального самоуправления. Парламент банту заседает в красивом белом здании, которое выглядит уменьшенной копией здания австралийского парламента в Канберре. Мне очень хотелось понаблюдать за его работой, но, к сожалению, мой визит в Умтату не совпал по времени с сессией парламента.

Гостиница, в которой я остановился, вполне могла бы находиться в аристократическом Вест-Энде Лондона. С той только разницей, что еда и обслуживание были здесь на порядок выше, заставляя вспомнить благословенные довоенные времена. После обеда я вышел прогуляться по городу и полюбоваться праздничным убранством витрин (здесь, как и во всем мире, люди готовились к приходу Рождества). Рядом со мной стояли два чернокожих представителя пондо. Но смотрели они не на искусственные снежинки, а на маленький игрушечный поезд, выставленный в окне магазина. Два огромных негра были буквально очарованы яркой игрушкой. Они тыкали пальцами в витрину и заливались счастливым смехом. Несколько раз они делали попытку уйти, но снова возвращались, не в силах оторваться от волшебного зрелища. Мужчины безостановочно болтали, указывая друг другу на отдельные детальки поезда. И хотя я не понимал ни слова, было очевидно, что в этой игрушке они видят младшего брата того огромного рычащего чудовища, которое через пару дней увезет их на золотые рудники «Голди».