Южная страсть (Черная маска)
Шрифт:
— Ив самом деле, — согласилась тетушка Эм. — Рэнни, Джонни, почему бы вам не подняться наверх и…
— Нет, — сказал Рэнни, не отрывая глаз от шашек, в которые он играл с Лайонелом.
— Что ты хочешь сказать?
— Костюмов нет. Ты отдала их Маме Тэсс.
— Как?! Я не… По крайней мере, я не помню, чтобы я это делала.
— Ты ей велела сделать стеганые одеяла.
— Да? Какая досада! Но, я думаю, в тот момент одеяла были нужнее.
Костюмы, грим… Летти долго и задумчиво смотрела на Рэнни. Как хорошо, что он прошел проверку, иначе она, наверное, заподозрила бы его в
Началась очередная партия в домино — тетушка Эм и Салли Энн играли против Томаса и О'Коннора. Мартин Иден стоял возле стула Салли Энн и подсказывал ей, наклоняясь через ее плечо, к большому неудовольствию полковника. Джонни, поглаживая свои морковные кудри, вышел на веранду и встал там, прислонившись к косяку, и смотрел на падающие струи дождя. Летти несколько минут понаблюдала за игрой, но ее беспокоило состояние Джонни: после рассказа О'Коннора о гибели переселенцев он был сам не свой. Наконец она встала и подошла к нему.
Джонни обернулся, улыбнулся ей, но так и не заговорил. Он спал с лица, как будто за прошедший час постарел на десять лет. Летти не могла сказать, что знает его хорошо, однако она так часто видела его в последнее время, что ей казалось, будто она с ним давно знакома. Ведь бывают же люди, которые нравятся с первого взгляда, люди, которых уже через какие-то мгновения считаешь более близкими, чем тех, которых знаешь годами. Джонни был как раз таким человеком.
— Что-нибудь случилось? — спросила она тихо. Казалось, ему стоило больших усилий овладеть собой:
— Случилось? С чего вы это взяли?
— Мне показалось, что вы расстроены. И сейчас кажется.
Какое-то время он смотрел на нее, потом отвел глаза:
— Я никогда не умел скрывать своих чувств.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Я ценю вашу любезность, но мне никто не может помочь. Пусть это вас не беспокоит. Я сам запутался — и сам выпутаюсь.
Выражение его глаз совсем не соответствовало беспечности слов.
— Скажите, а эта ваша… неприятность как-то связана с гибелью переселенцев?
Кровь отхлынула от его лица, оно стало, как воск:
— Господи, а ведь Рэнни говорил, что вы очень умны. Откуда такая проницательность?
Но Летти не дала увести себя в сторону:
— Вы знали их?
Он распрямил плечи:
— Давайте оставим это. Это… не то, о чем я могу говорить.
Глаза Летти потемнели — она вдруг все поняла:
— В таком случае, у вас, должно быть, есть какие-то мысли относительно того, кто это сделал?
Она взяла его за руку, но Джонни выдернул руку и резко отстранился.
— Я не знаю. Клянусь, я не знаю!
Летти оглянулась через плечо, потом потянула его подальше от двери туда, где шум дождя заглушал их голоса:
— Тогда в чем же дело? Может быть, вы связаны с Шипом?
— С Шипом? О господи, нет! Если бы только с ним…
— Тогда с кем?
Какое-то время ей казалось, что он не собирается отвечать, но слова вдруг полились из него. Он говорил не останавливаясь, запинаясь и сбиваясь:
— С джейхокерами. К сожалению, этим милым словом именуются самые обычные убийцы и грабители. Я знал некоторых из них еще до войны, охотился с ними… Однажды они попросили меня помочь отогнать коней в Арканзас на продажу. Оказалось, что лошади краденые. Они поделились со мной деньгами — и я взял их. Деньги были мне очень нужны — у моей матери больное сердце. Но это неважно. Главное — они заставили меня и дальше помогать им. Они грозили, что расскажут все маме, а это убьет ее, я знаю. Я передавал им сведения о передвижении людей и перевозке денег, но думал, что джейхокеры — просто воры. Я не знал, что они издеваются над людьми, убивают их!
В его голосе было столько горя и чувства вины, что Летти стало его жаль. Она все быстро обдумала и поняла, что может дать ему только один совет:
— Вам надо пойти к шерифу или к полковнику и все рассказать.
— Но меня сразу же арестуют! Может быть, даже повесят как сообщника. А если и не повесят, меня убьют сами джейхокеры. Моя мама этого не переживет.
— Но вы же не сможете так дальше жить!
— Мне придется.
— Может быть… может быть, вам лучше уехать, на время? Скажем, в Техас, как многие другие…
— Разбойники поймают меня прежде, чем я доберусь до границы штата. Они везде, они все видят.
— Но ведь наверняка можно что-то сделать.
— Ничего. Я думал об этом до тех пор, пока мозг мой не начал плавиться, но сделать ничего нельзя.
— Я не верю, что ничего нельзя сделать.
Джонни повел плечами, как будто на них лежал тяжкий груз:
— Я всегда могу застрелиться и покончить с этим.
— Не говорите так! — воскликнула Летти — ее поразило, как холодно и спокойно он произнес эти слова. — Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
Ответа не последовало, а Летти вдруг пришла в голову потрясающая мысль:
— Скажите, а от кого вы получали сведения, которые передавали джейхокерам?
Он грубо рассмеялся:
— Вы не захотите этого знать.
— Почему же?
— Сказать — значит вполне определенно подписать мой смертный приговор, а может, еще и ваш.
Она пристально посмотрела на него:
— Вы считаете, что этот человек безжалостен?
— Это не то слово! Ему очень нравится его положение, и он никому не позволит поставить его под угрозу. Обычно он передавал мне сведения сам, но прекратил, когда ему показалось, что его могут раскрыть.
— Откуда же он получает сведения?
— Собирает и тут и там. Это нетрудно. Ну вот, теперь вы знаете, что мое положение безвыходное. Если бы я…
Джонни оборвал фразу, заметив движение в дверях. На пороге появилась Салли Энн.
— Я не помешаю? Вы тут о чем-то секретничаете? — спросила она.
— Да нет, просто смотрим на дождь, — ответила Летти; голос ее звучал абсолютно непринужденно.
Салли Энн подошла ближе, сразу же за ней на веранде появились Мартин и Томас. За ними последовали остальные — всем хотелось вдохнуть умытого дождем воздуха.