Южное сияние

Гребнев Григорий Никитич

Крылатые звери уже умчались, а Орли все еще, словно в столбняке, сидел в своей машине, крепко прижав к себе Вери. Его воспаленные глаза дико озирались по сторонам и руки крепко сжимали голову Вери, зарывшуюся под полу его тяжелого плаща.

Наконец, Вери шевельнулась. Она нерешительно подняла полу плаща и выглянула в окно.

– Орли!
– тихо позвала она.

Орли молчал, глядя перед собой незащищенными, остановившимися глазами.

Вери тронула его за рукав.

– Что с вами, Орли?
– испуганно

спросила она.
– Вы ранены?..

Он очнулся, шумно вздохнул, глаза его утратили стеклянную неподвижность, они смотрели на Вери устало, но вместе с тем радостно и нежно.

– Нет, я не ранен, Вери.

– Я ничего не понимаю, - сказала Вери.
– Что здесь происходило?

Суровая усмешка возникла па его каменном лице.

– Здесь летала наша смерть, Вери... Здесь был поставлен опыт, не виданный до сих пор на земле.

Вери прижалась к нему:

– Орли! Мне было очень страшно...

– Да, это страшно. Это так страшно, что замираешь и будто не живешь...
– медленно, словно все припоминая, сказал Орли.

– Но неужели это все тот же Энергон уберег нас?
– с изумлением глядя на него, спросила Вери.

– Это единственное, что нам остается предположить, - с улыбкой ответил Орли.
– Кроме нас с вами и Энергона, здесь были только летчики генерала Фланго.

Вери взглянула в окно: сквозь сияние ей было видно шоссе, была видна земля, которая превратилась в бурое месиво.

В глазах Орли блеснул веселый огонек:

– Наш Энергон сегодня выдержал самое трудное испытание на стойкость.
– сказал он.
– Теперь я вижу, что для него, а с ним и для нас, не страшны ни бомбы, ни самолеты...

– Наши враги очень коварны, Орли. Не возьмут нас силой, так пустятся на любую хитрость и подлость, чтобы нас уничтожить, - сказала Вери, и облачко озабоченности и тревоги отуманило ее глаза.

– Верно, - согласился Орли.
– Будем бдительны. Прекрасно, что мы не одиноки. Я уверен, что эта чудесная золотоволосая девушка и Спиро нам помогут.

– Я думаю о ней с большой благодарностью, - сказала Вери.
– Но иногда мне кажется, что мы напрасно не приняли руку, протянутую нам "Свободной родиной".

– Я не сомневаюсь, что вся эта организация состоит из таких же бесстрашных и благородных людей, как Анна, - сказал Орли, будто размышляя вслух.
– Но после тюрьмы мне так захотелось свободы, что я никак не мог заставить себя забраться в укромный угол и прятаться там от сыщиков генерала Фланго... И еще одно: за этот год слишком много скопилось в моей груди ненависти к моим, палачам. Если бы я не дал ей выхода на волю в виде вот этого излучения, она сожгла бы меня самого.

– Я вас понимаю, Орли, - сказала Вери.
– Но может быть нам не пришлось бы скрываться. Наши друзья, наверное, переправили бы нас за границу.

Орли покачал .головой.

– Нет, Вери!

Сидя в тюрьме, я увидел то, чего раньше не видел: свою несчастную, задушенную фашистской диктатурой родину. Когда-то я покинул ее, с головой окунулся в науку, я не замечал вокруг себя ничего. Я старался не вспоминать отца, которым всегда гордился... Но сейчас я ничего уже не хочу забывать, я все вижу и не уйду из своей страны только потому, что в ней хозяйничают Фланго и Макчерти.

Вери молчала.

– А вы?..
– спросил Орли.

Вери посмотрела на него глазами полными нежности и сказала:

– Я до конца своей жизни буду там, где будете вы, Орли...

Орли рассмеялся.

– Там, где буду я?.. Но мне кажется, Вери, что я буду именно там, куда вы приведете эту нашу походную крепость.

– Я приведу ее в горы, Орли!
– с улыбкой ответила Вери. У Антонио Гартона и его друзей мы будем вне опасности.

IX. "БЕГЕМОТ" ФОРСИРУЕТ ГРОНУ

"Бегемот" стоял на клочке шоссе, уцелевшем от сокрушительной бомбежки: все вокруг него было разворочено, шоссе в радиусе трехсот метров превратилось в сплошную цепь глубоких и широких воронок.

– Да-а, мы с вами, Вери, попали в самый эпицентр землетрясения, - сказал Орли.

У него было прекрасное настроение: сознание, что построенный им аппарат сохранил жизнь ему и Вери, несмотря на ожесточенную бомбежку, сознание, что он владеет могучим, доселе не виданным средством обороны, наполнило его радостью, гордостью и полной уверенностью в успехе его путешествия. Это было понятно. Ведь до сих пор Энергону не приходилось выдерживать ни одной серьезной атаки, и только сегодня он получил настоящее боевое крещение.

Тревожные мысли и усталость Орли, казалось, улетучились вместе с дымом бомбового побоища. Он взглянул на Вери и встретил в больших глазах ее столько сияния, что не удержался и крепко ее поцеловал.

– Вери!
– с нежностью глядя на свою подругу, сказал Орли.
– Вы не сомневаетесь, что мы доберемся до лагеря "Басканьи"?

– Нет, не сомневаюсь!
– воскликнула Вери.

– Чудесно! А теперь вперед! Наш "Бегемот" должен перебраться через все эти рвы и воронки. Ему предстоит нелегкая работа. Держитесь на своем сидевьи крепче, Вери...

Громыхая гусеничными цепями, "Бегемот" стал сползать в первую воронку. Го была огромная яма шириной не менее двенадцати метров и глубиной около пяти метров. Машина медленно спустилась в эту яму и, высоко задрав свой широкий радиатор, упорно стала карабкаться вверх.

– Угол не больше ста двадцати градусов!
– с восхищением сказал Орли.

Громыхая тяжелыми стальными гусеничными цепями, "Бегемот" вскарабкался наверх и выполз из воронки.

– Браво, Алонзо Спиро! Браво, Вери!
– крикнул Орли. Держу пари, что эта машина взберется даже по отвесной скале.