Южный полюс
Шрифт:
На другой день подул легкий норд. Скольжение резко изменилось к лучшему, и собаки то и дело переходили на галоп. По плану в этот день мы должны были бы дойти до склада на 82° южной широты, но густой туман подрывал наши шансы на успех. Под вечер мы одолели положенное число километров, но склада не было видно. Правда, видимость была не ахти какая, от силы метров тридцать. При таких условиях всего разумнее было разбить лагерь и ждать, пока не прояснится.
В четыре утра проглянуло солнце. Мы дали ему прогреть воздух и разогнать туман, а затем – в путь. Утро было дивное. Ослепительно ясное небо, тепло. Могучая равнина, полное безмолвие, сплошная гладь, абсолютная белизна. Хотя нет – там впереди что-то виднеется, нарушая белизну и гладь… Мы дошли до третьей важной точки, крайнего южного форпоста цивилизации. Перед нами был наш последний склад. Мы испытывали невыразимое облегчение и чувствовали себя наполовину победителями. В тумане мы отклонились к западу на пять с половиной километров. Тем не менее, оказалось, что если бы мы вчера продолжали путь, то вышли бы прямо на наши флажки. Вон они выстроились в ряд, и черные лоскутки развевались так гордо, словно ждали похвалы за образцовую службу.
Как и у склада на 81° южной широты, здесь почти не было заметно осадков. Как и там, вокруг склада намело снега на полметра. Очевидно, тут держалась такая же погода. Склад был в точности таким, каким мы его оставили, сани стояли по-прежнему. Даже их не замело. А плотный снежный бугорок послужил отличной площадкой под нашу палатку.
Мы тотчас принялись за работу. Прежде всего отправили на тот свет Урана. Хотя он выглядел тощим и костлявым, мы увидели у него массу жира вдоль хребта. Пригодится, когда придем сюда на обратном пути. Жеманница явно не укладывалась в отведенный ей срок. У нее оставалась еще одна ночь. Дай бог…
Собачьего пеммикана в складе как раз хватило, чтобы сытно накормить собак и снова нагрузить сани. Другого продовольствия у нас было так много, что можно было оставить хороший запас на обратный путь.
На другой день устроили дневку, чтобы в последний раз дать собакам как следует отдохнуть. Хорошая погода позволила нам просушить снаряжение и проверить инструменты. К вечеру все было готово, и мы подумали о том, что неплохо потрудились осенью, полностью выполнили задуманное – перенесли базис с 78°38 на 82° южной широты.
Жеманнице пришлось отправиться следом за Ураном. Их положили поверх склада, а рядом – восемь малюток, которые так и не увидели дневного света.
Здесь мы решили дальше ставить пирамидки через каждые пять километров и устраивать склады на каждом градусе широты. Сейчас собаки хорошо тянули сани, но мы-то знали, что им в конечном счете станет туго, если груз не убавится. Чем скорее мы их разгрузим, тем лучше.
Седьмого ноября в 8 часов утра мы покинули 82° южной широты. Теперь впереди простиралось неведомое, начиналось серьезное испытание. Барьер выглядел по-прежнему. Плоский рельеф, отличное скольжение. У первой же очередной пирамидки пришлось застрелить Люсси. Чудесная собака, жалко убивать, да что поделаешь. Ее фавориты Карениус, Баран и Шварц мрачно косились на труп, когда мы проходили мимо него. Им явно не хотелось расставаться с возлюбленной, однако долг призывал, и кнут грозил каждому, кто не внимал этому зову.
Мы увеличили дневные переходы до 37 километров. Это позволяло проходить градус широты в три дня. 4 ноября устроили дневку. Удивительно, как собаки с каждым днем втягивались в работу; теперь они достигли наилучшей формы. Легко одолевали дневной переход со скоростью семи с половиной километров в час. Мы ни шага не делали, от нас требовалось только уменье катиться за санями на лыжах на прицепе.
Вечером четвертого пришлось прикончить последнюю из наших «дам» – Эльсе, гордость Хасселя, украшение его упряжки. Увы, в последнее время ее поведение не отвечало правилам «хорошего тона», а такое прегрешение у нас неукоснительно каралось смертной казнью. Еще одна собака осталась лежать на верху пирамидки.
Остановившись вечером на 82°20 южной широты, мы увидели на юго-западе большие бело-бурые облака, какие обычно бывают над материком. Однако в тот вечер мы не разглядели никакого материка. Зато на другое утро, выйдя с биноклем из палатки, отчетливо увидели освещенный утренним солнцем гористый край. Ясно различая отдельные вершины, мы определили, что это земля, которая простирается к юго-востоку от ледника Бирдмора. Мы все время выдерживали строго южный курс и сейчас находились приблизительно в 400 километрах к западу от ледника Бирдмора. Мы и дальше должны были следовать строго на юг.
Вечером 9 ноября мы по счислению дошли до 83° южной широты. Полуденная высота солнца на следующий день соответствовала 83°1 южной широты. Мы оставили здесь склад с четырехдневным запасом продовольствия на пять человек и двенадцать собак. Обложили его большими снежными кирпичами, так что получился квадрат с длиной стороны два метра, и водрузили большой флаг. В этот вечер произошел странный случай: три собаки дезертировали, убежали на север по нашему следу. Это были фавориты Люсси; они, очевидно, задумали разыскать свою возлюбленную. Серьезная потеря, особенно для Бьоланда, ведь вся троица была из его упряжки. Отличные собаки, одни из самых работящих. Ханссен уступил Бьоланду одну из своих собак, и он, хотя и не так легко, как прежде, поспевал за всеми.
Одиннадцатого мы смогли засечь горную цепь от азимута 180 до азимута 270. Мы намного приблизились к материку и с каждым днем различали все больше подробностей. Могучие вершины, одна выше и круче другой, вздымались на высоту до 4500 метров. Нас особенно поражали голые склоны многих гор. Мы ожидали увидеть на них больше снега. Гора Фритьофа Нансена, например, была сплошь иссиня-черная. Лишь самая вершина на высоте 4500 метров венчалась сверкающей снежной шапкой. Дальше на юг высилась гора Дона Педро Кристоферсена. На ней снега было побольше. Но длинный конек вершины был почти весь обнажен. Еще южнее можно было различить горы Алисы Ведель-Ярлсберг, Алисы Гаде и Рут Гаде. Сплошной снег от подножья до вершины. В жизни не видел более прекрасного и дикого ландшафта. Нам казалось, что мы уже видим, где подниматься. Вот ледник Лив – ровный, отлогий подъем; но он лежит слишком далеко к северу. Огромный ледник, интересно было бы исследовать его поближе. Горы Кронпринца Улава сулили больше трудностей. Но и они лежат далеко к северу. А вот как раз на юге, чуть к западу, похоже, есть удобный подъем. Ближайшие к барьеру горы казались не очень сложным препятствием. А что будет дальше, между горами Дона Педро Кристоферсена и Фритьофа Нансена, сказать пока очень трудно.
Тринадцатого ноября мы достигли 84° южной широты. В этот день мы сделали интересное открытие, обнаружив уходящую на восток горную цепь. Она образовала глубокую излучину, соединяясь с горами Земли Южной Виктории. Излучина эта находилась прямо к югу от нас, то есть по нашему курсу. В складе на 84° южной широты мы оставили, кроме обычного четырехдневного запаса продовольствия на пять человек и двенадцать собак, 17-литровый бидон керосина. Спичек у нас был избыток, мы могли оставлять их во всех складах.
Барьер оставался все таким же ровным, скольжение – лучше не пожелаешь. Мы думали, что придется на каждом градусе давать собакам день отдыха, но в этом не было надобности. Они как будто не знали усталости. У некоторых из них поначалу было не совсем ладно с ногами, но они поправились. Вместо того, чтобы слабеть с каждым днем, собаки как будто становились только крепче и выносливей. Они тоже заметили землю, и похоже было, что иссиня-черная гора Фритьофа Нансена пришлась им особенно по душе. Ханссен подчас с трудом удерживал их на верном курсе.