Южный Урал, № 6
Шрифт:
Наташа едет тоже в Тригорск. На руднике, в 18 километрах от города, работает друг ее детства, молодой шахтер Петрусь. Шесть месяцев тому назад он уехал из Новочеркасска по вербовке на этот рудник. И теперь прислал ей письмо, чтобы она приезжала.
— Что же, вы помолвлены? — спрашивает Пелагея Афанасьевна у Наташи.
Наташа непонимающе смотрит на старушку, густо краснея.
— Ну, вы невеста и жених, что ли? — уточняет вопрос Пелагея Афанасьевна.
— Не-ет… — отвечает Наташа.
— А как же? Разве можно ехать… Приедешь одинокая, в незнакомое, чужое место?..
По лицу Наташи пробегает
— Верю я ему, бабуся. Семья славная у них: папаша — коммунист; мать в партизанах была, а Петрусь весь в папашу характером.
— Любишь?
— Не любила, не поехала бы, — уткнув лицо в ладони, пролепетала Наташа. Уши ее покраснели, как маков цвет.
Галя лежит, тихо напевая себе под нос игривую песенку. Ее будто и не интересует этот разговор. Она более всего занята своей собственной персоной.
Пелагея Афанасьевна первой укладывается спать. За нею Наташа. Галя как лежала с книгой в руках, так и заснула.
Геолог и архитектор сидят за столиком у окна. Спустилась ночь. Шторка окна задернута. В вагоне тишина. Алексей Егорович сквозь дрему прислушивается к тихому разговору спутников.
— Я был уже там два раза, город-то ведь расположен на слиянии двух рек. Одна река узкая, порожистая, шумная, горная… Берет она свое начало в горах Алтая. А другая — мощная, широкая, спокойная, величавая. Город восточной своей частью поднимается в гору и оттуда смотрится в реку, воспетую в сибирских, народных песнях. На реке строится плотина одной из мощнейших в Союзе гидроэлектростанций… Представьте себе, каким будет город в будущем?!
— А река очень широка? — спрашивает девушка. Ей хочется представить себе, как река выглядит по сравнению с ее родной Невой.
— В некоторых местах доходит до полутора километров.
— Берега высокие?
— Правый берег высок. Кроме того, через весь город, от Большой горы до старой военной крепости, идет искусственный земляной вал, сооруженный когда-то каторжанами. Вы читали, конечно, «Записки из мертвого дома» Достоевского? Очень похоже, что писатель использовал для своего произведения факты из истории этого города.
— Вы знаете, я очень люблю воду в городском пейзаже. Построить великолепные здания над водой — моя мечта… Берега обложить гранитом…
Алексей Егорович слушает молча. Ему хочется вмешаться в беседу. Но веки его отяжелели, и он засыпает…
Когда проводник вагона, девушка с новыми погончиками на плечах, вошла в купе, все уже крепко спали. Она выключила большой свет, включила маленькую синюю лампочку, заботливо поправила одеяло у Пелагеи Афанасьевны и вышла.
Вагон мерно покачивался, убаюкивая спящих пассажиров.
Рубцовск. Пересадка. Галя весело прощается со своими попутчиками. Грациозным движением руки поправляет на шляпке вуалетку с мелкими черными мушками и, взяв свой чемодан, стремительно выходит из зала. Пелагея Афанасьевна подходит к окну, взглядом провожает девушку, энергично идущую по песчаной дорожке привокзального сквера.
— Не верю я ей, что она едет к брату, — говорит Пелагея Афанасьевна тоном сожаления, — не похоже…
Алексей Егорович, Пелагея Афанасьевна, геолог, архитектор, Наташа держатся вместе. Билеты закомпостированы в один вагон. До отхода поезда еще несколько часов. Но что это за Рубцовск? Алексей Егорович был здесь когда-то, в 1920 году. Небольшое сибирское сельцо Рубцовка славилось тогда маслоделием. В памяти всплывает грязная улица с рядом одноэтажных рубленых изб, среди них лишь несколько двухэтажных домов, занятых кредитным товариществом, конторой сибирского кооперативного союза «Закупсбыт».
Алексей Егорович на голубом автобусе едет осматривать город. Сельца Рубцовки нет и следа. Новый незнакомый город предстает перед взором путешественника. Город с огромными заводскими корпусами, жилыми многоэтажными домами, мощеными и асфальтированными улицами, прекрасным парком в центре города.
Алексей Егорович садится на скамейку под тенистую сосну в парке и пишет первое большое письмо домой. Ему хочется рассказать своей жене о тех бодрых, радостных чувствах, которые овладевали им все сильнее и сильнее по мере приближения к родным местам.
На вокзале он узнает неожиданную новость: вернулась Галя.
Она сидит уже в пассажирском зале на своем чемодане и уткнув лицо в колени Пелагеи Афанасьевны, горько плачет. Время от времени она поднимает лицо, безразлично озираясь вокруг. Слезы смыли помаду с губ, черную краску ресниц.
— Значит, ты не к брату ехала-то? — спрашивает ее Пелагея Афанасьевна.
— Какой там брат!.. Я была здесь летом у тети… и познакомилась с ним. Договорились, что я приеду… Будем вместе жить… И вот приехала… Оказывается, тетю с мужем в другое место перевели. А он… в квартиру даже не пустил… Там другая у него живет… Негодяй…
Пелагея Афанасьевна что-то шепчет на ухо Гале. Галя с искренним неподдельным смущением возражает:
— Нет, нет! Что вы, не надо, Пелагея Афанасьевна! Я продам свое новое платье и мне хватит…
Но Пелагея Афанасьевна не слушает Галю. Она собирает своих соседей по купе. Собравшись вместе, все решают: купить вскладчину для Гали билет и отправить ее обратно.
Пелагея Афанасьевна, встревоженная историей с Галей, долго не может притти в себя.
Последняя ночь перед Тригорском. Почти никто не спит. Ожидание. Сборы. Алексей Егорович не отходит от окна вагона и, несмотря на темноту, старается уловить очертания близких гор. Когда наступает рассвет, он с жадностью рассматривает развертывающиеся перед ним пейзажи.
Первое, что бросается в глаза, — это ряд огромных металлических мачт, несущих на себе провода высокого напряжения. Тригорск дает электроэнергию целому краю… Вот показалась и река, большая, полноводная, она далеко видна из окна вагона.
Мелькают новенькие железнодорожные здания… Новая дорога — новая архитектура. Простые, радующие взгляд формы… Вот и вокзал. Издалека видна четкая надпись — «Тригорск».
Геолог и архитектор прощаются со своими друзьями, они берут такси и вместе едут в гостиницу. Пелагея Афанасьевна, еще в пути пригласившая к себе Алексея Егоровича, медлит с отъездом. Она не хочет оставлять Наташу. Вдруг ее не встретит никто. Наташа, прислонив багаж к изгороди палисадника у здания вокзала, с тревогой озирается по сторонам.