За борт!
Шрифт:
— Или они побоялись взорваться.
— Это тоже, — согласился Питт.
— Так старый «Пайлоттаун» начал свой легендарный дрейф. Брошенный корабль в пустынном море.
— Как официально опознают корабль?
— А что?
— Да просто любопытно.
Довер принял это объяснение и посмотрел выше тени от двигателей.
— Ну, признаки почти везде. Спасательные жилеты, шлюпки, название на носу и корме часто выплавляют, буквы раскрашивают. Есть также таблички кораблестроителей, одна снаружи на
— Ставлю свое месячное жалованье, что, если выкопать корабль из-под горы, мы увидим, что надпись на люках стерта, а плашки строителей исчезли.
— Остается машинное отделение.
— Там тоже нет. Я проверил, стерто вместе со всеми надписями изготовителей.
— Слишком изобретательно, — негромко сказал Довер.
— Вы чертовски правы, — резко ответил Питт. — Здесь не просто мошенничество со страховкой.
— Я сейчас не настроен решать загадки, — сказал Довер, неловко вставая. — Замерз, проголодался и устал, как черт. Голосую за возвращение.
Питт поднял голову и увидел, что Довер по-прежнему держит канистру с взрывчаткой.
— Берете это с собой?
— Улика.
— Не уроните, — ехидно посоветовал Питт.
Они поднялись из машинного отделения и прошли по пустым складам; хотелось поскорее оказаться под открытым небом. Довер — он шел, опустив голову, — налетел на Питта.
— Почему вы остановились?
— Вы ничего не почувствовали?
Прежде чем Довер смог ответить, палуба у них под ногами задрожала и переборки зловеще заскрипели. Постепенно приближался звук, похожий на грохот далекого разрыва, сопровождаемый мощной взрывной волной. «Пайлоттаун» задрожал под ее напором, и его швы заскрипели, словно под огромной нагрузкой.
Взрывная волна ударила их о стальные переборки.
Питт сумел удержаться на ногах, но Довер, который нес тяжелую канистру, рухнул на палубу, как подрубленное дерево; он обнимал руками канистру, всем телом защищая ее от удара. Застонав от боли — он вывихнул плечо и ушиб колено, — Довер трудом сел и посмотрел на Питта.
— Что это было? — спросил он.
— Вулкан Огастин, — почти бесстрастно ответил Питт. — Должно быть, извержение.
— Боже, а что дальше?
Питт помог рослому моряку встать. Сквозь плотный костюм он чувствовал, как напряжено тело Довера.
— Вы ранены?
— Небольшой вывих, но вряд ли что-нибудь сломано.
— Идти можете?
— Я в порядке, — ответил Довер сквозь стиснутые зубы. — Но как же улика?
— Забудьте о ней, — настойчиво сказал Питт. — Давайте уносить ноги.
Не сказав больше ни слова, они миновали пустые склады и пошли по узкому проходу мимо баков с питьевой водой. Питт обхватил Довера за пояс и наполовину нес его в
Ему казалось, что проход никогда не кончится. Дыхание вырывалось со свистом, сердце колотилось о ребра. Старый «Пайлоттаун» дрожал и качался от толчков, и Питт с трудом удерживался на ногах. Они добрались до четвертого трюма и спустились по трапу. Питт отпустил Довера, и тот упал на палубу.
Драгоценные секунды, которые ушли на перемещение Довера к трапу напротив, показались часами.
Питт едва успел ступить на лестницу, как послышался похожий на гром грохот и что-то пролетело мимо и ударилось о палубу.
Питт посветил наверх. В это мгновение крышка люка исчезла, и в трюм посыпались тонны камня и обломков.
— Поднимайтесь, черт возьми, поднимайтесь! — закричал Питт Доверу.
Грудь его вздымалась, кровь шумела в ушах. Собрав все силы, он толкал 220-фунтового Довера вверх по трапу.
Неожиданно послышался крик. Луч фонарика осветил наклонившуюся в люк фигуру; человек схватил Довера за руки и вытащил из люка. Питт инстинктивно понял, что это Джордино.
Могучий маленький итальянец как всегда появился в нужном месте в самое нужное время.
Сам Питт тоже выбрался и оказался в трюме, где хранился нейротоксин. Здесь крышка люка уцелела, потому что земля на склоне в районе кормы не такая плотная. Множество рук подхватили Довера и перенесли во временно безопасную кормовую надстройку. Джордино схватил Питта за руку.
— Есть жертвы, — мрачно сказал он.
— Сколько? — спросил Питт.
— Четверо ранены, в основном переломы, и один мертв.
Джордино как-то неуверенно замолчал, и Питт понял.
— Мендоза?
— Один из барабанов сломал ей ноги, — объяснил Джордино. Питт никогда раньше не слышал у него такого мрачного тона. — Сложный перелом. И кость пробила ее костюм.
Он замолчал.
— Токсин попал ей на кожу, — закончил Питт, и его захлестнула беспомощность.
Джордино кивнул.
— Мы вынесли ее наружу.
Питт увидел Мендозу — она лежала на кормовой палубе «Пайлоттауна».
Над головой в небо вздымалось огромное облако вулканического пепла, северный ветер относил его от корабля.
Она лежала в стороне, одна. Те, кто не был ранен, занимались уцелевшими. Рядом с ней стоял только молодой офицер с «Катобы»; все его тело конвульсивно изогнулось, словно парня рвало.
Кто-то снял с нее шлем. Волосы, разметавшиеся по ржавой палубе, оранжево блестели под солнцем. Мендоза открытыми глазами смотрела в пустоту, рот свело от нестерпимой боли. Кровь, шедшая из раскрытого рта, носа и ушей, уже начала сворачиваться; образовались застывшие ручейки медного цвета. Кровоточили даже углы глаз. Немногие участки кожи лица, которые были видны, уже почернели.