За борт!
Шрифт:
Майо посмотрел Томпсону в глаза, пытаясь разглядеть ложь.
— Что происходит, Сынок?
— А что?
— Зачем эти прятки? Президент уже неделю никому не показывается.
Томпсон смотрел на него непроницаемыми карими глазами.
— Он был очень занят. Работал с документами вдали от Вашингтона.
Майо это не устроило.
— Президент впервые так долго не показывается перед камерами.
— Ничего странного, — сказал Томпсон. — Сейчас президенту нечего сказать.
— Он был болен или еще что-нибудь?
— Вовсе нет. Он здоров, как один из его быков-призеров. Сам увидишь.
Томпсон, обойдя все словесные ловушки, пошел дальше вдоль изгороди, хлопая журналистов по спине и обмениваясь с ними рукопожатиями.
Майо с интересом понаблюдал за ним немного, потом неохотно встал и собрал свою группу.
Норм Митчелл, одетый как пугало, установил видеокамеру на треножнике и нацелил ее на порог президентского дома; коренастый звукооператор по имени Роки Монтроуз собрал на маленьком складном столике свое звукозаписывающее оборудование. Майо поставил ногу на проволоку ограды, держа микрофон.
— Где будешь стоять с комментарием? — спросил Митчелл.
— Останусь за кадром, — ответил Майо. — Сколько, по-твоему, до дома и амбара?
Митчелл прикинул карманным видоискателем.
— Примерно сто десять ярдов отсюда до дома. Может, девяносто до амбара.
— Насколько ты сможешь его приблизить?
Митчелл наклонился к камере, подстроил зум, используя для контроля дверь черного входа.
— На несколько футов.
— Мне нужен крупный план.
— Чтобы сократить расстояние вдвое, нужен двукратный конвертер.
— Так надень.
Митчелл вопросительно взглянул на него.
— Не могу пообещать четкие детали. На таком расстояние мы ухудшаем разрешение и глубину изображаемого пространства.
— Неважно, — сказал Майо. — Мы не бесплатные программы делаем.
Монтроуз оторвался от своего аудиооборудования.
— В таком случае я тебе не нужен.
— Не пиши звук, только мои комментарии.
Кто-то крикнул:
— Вот он! — и толпа корреспондентов разом ожила.
Заработали пятьдесят камер: дверь, затянутая сеткой, открылась, и на порог вышел президент. Он был в ковбойских сапогах и хлопчатобумажной рубашке, заправленной в поношенные джинсы.
За ним на порог вышел вице-президент Марголин в широкополом стетсоне. Они разговаривали, точнее, президент что-то говорил, а Марголин внимательно слушал.
— Снимай вице-президента, — распорядился Майо.
— Есть, — ответил Митчелл.
Солнце взбиралось в зенит, и от земли поднимались волны жара. Во все стороны простирались угодья президента, в основном трава и поля люцерны; кое-где пастбища
„Как мог человек, выросший в таком безлюдье, научиться воздействовать на миллиарды людей?“ — думал Майо.
Чем дольше он наблюдал за чрезмерной самовлюбленностью политиков, тем больше презирал их. Он повернулся и сплюнул в муравейник красных муравьев, промахнувшись по входу всего на несколько дюймов. Потом откашлялся и начал в микрофон описывать сцену.
Марголин вернулся в дом. Президент, держась так, словно журналистский пул остался в Вашингтоне, пошел к амбару, даже не взглянув на газетчиков. Вскоре заработал мотор, и президент снова появился на зеленом тракторе „Джон Дир“ 2640-й модели; к трактору была прикреплена сенокосилка. Президент сидел в открытой кабине под навесом, на поясе у него был маленький транзисторный приемник, в ушах наушники. Корреспонденты принялись выкрикивать вопросы, но он, очевидно, не слышал за шумом двигателя и музыкой.
Чтобы не дышать пылью и выхлопными газами, президент по-бандитски повязал нижнюю часть лица красным носовым платком. Потом запустил сенокосилку, и вращающиеся ножи начали срезать траву. Президент ездил по полю взад и вперед, постепенно удаляясь от толпившихся у ограды.
Примерно двадцать минут спустя корреспонденты начали упаковывать оборудование и возвращаться в кондиционированный комфорт своих фургонов и трейлеров.
— Все, — провозгласил Митчелл. — Пленка кончилась. Если, конечно, не хочешь, чтобы я переписал.
— Да ладно. — Майо обмотал микрофон проводом и протянул Монтроузу. — Давайте уберемся из этого пекла и посмотрим, что у нас есть.
Они перебрались в прохладу трейлера. Митчелл достал из видеокамеры кассету, вставил в видеомагнитофон и перемотал.
Когда он готов был показывать запись, Майо подтащил стул и сел в двух футах от монитора.
— Что мы ищем? — спросил Монтроуз.
Майо не отрывался от изображения на экране.
— По-твоему, это вице-президент?
— Конечно, — ответил Митчелл. — А кто ж еще?
— Ты принимаешь то, что видишь, как само собой разумеющееся. Смотри внимательней.
Митчелл наклонился.
— Ковбойская шляпа закрывает глаза, но рот и подбородок похожи. Телосложение тоже. Мне кажется, это он.
— Ничего странного в манерах?
— Парень стоит руки в карманы, — непонимающе сказал Монтроуз. — Ну и что?
— Значит, ты не заметил ничего необычного? — настаивал Майо.