За границами легенд
Шрифт:
Он, кажется, подмигнул именно Нэлу, подходя.
Соперники даже посторонились, пропуская его мимо них. Все, кроме Акара. Тот сидел у него на пути, но с места не сдвинулся, только сердито руки на груди скрестил. И Син, усмехнувшись, грациозно скользнул мимо него, чуть уклоняясь в сторону — взметнулся по его груди конец косы, да бодро блеснули кольца из шнурка, поцеловавшись с очередным солнечным лучом, скользнувшим к ним — да снова опустился на влажную бледную кожу. Сочетание белого и чёрного завораживали. Сочетание живого здорового тела да неживой ткани.
Син невозмутимо наклонился, сложил мечи на камни, идущие по самому краю площадки. И невозмутимо, кошачьей походкой направился к нам. Точнее, ко мне. Он медленно приближался, пружинистым шагом, смотря на меня, в упор, не отводя взгляд. Шаг. Ещё шаг. Разгорячённое, сильное молодое тело всё ближе ко мне. Бешено и дерзко блестят его глаза. Моё сердце испуганно замерло под этим дерзким и непримиримым взглядом.
Мужчина остановился прямо передо мной, требовательно протянул руку. Э… для поцелуя, что ли?
Зачарованная эти взглядом, я встала, ступив на холм, и робко протянула ему ладонь.
Он потянулся к ней и вроде даже начал медленно склоняться…
Но твёрдые горячие пальцы вдруг сомкнулись на моём запястье, да рванули меня вперёд, к себе.
Я вскрикнула, поняв, что теряю равновесие…
Вторая твёрдая сильная рука вдруг подхватила меня, за спину, прижала к нему, твёрдо стоящему на ногах. Вот только…
Он слишком резко схватил меня, застав врасплох, да и стоял на холме чуть пониже меня, поэтому я упала на него. Губами на губы.
От прикосновения горячих, но нежных губ к моим, потрясённо застыла.
Он чуть сдвинул губы, на миг, сдавливая и мои, острожным, странным касанием…
Потом откинул свою голову назад, отстраняясь. Внезапно, опять мешая мне собраться с мыслями. Усмехнулся и сказал:
— Прошу прощения. Я немного промахнулся. Но я рад, что вы не упали.
Растерянно моргнула. Он, пользуясь моим замешательством, осторожно поднёс вторую мою руку, которой завладел прежде, к губам, целуя внутреннюю сторону ладони.
Снова посмотрел мне в глаза — его зелёные глаза сияли дерзко и весело — и, улыбнувшись, серьёзно сказал:
— А вот теперь всё как надо.
И, вдруг подхватив меня, растерянную, на руки, ступил к моему месту на скамье и осторожно усадил. Я успела ощутить какие сильные у него руки, как напрягались его мышцы. Да коснуться руками случайно, когда он меня поймал, горячего влажного тела.
Син вдруг подмигнул мне и, повернувшись спокойно, ушёл к другим участникам. Оставив меня в полном раздрае мыслей и чувств.
— Смотрю, ты в горном краю не только со старейшинами болтал! — весело сказал Хэл, вслед уходящему.
— Да что там ещё вечерами делать! — насмешливо отозвался Син, не оборачиваясь.
Когда он проходил мимо Мишура, то тот проворчал:
— Нам бы так часто промахиваться! И стало бы нас в разы больше, чем людей.
— Да кто тебе мешает-то? — проворчал Акар.
Старейшина сгрёб его за ворот, рванул на себя. Акар, сидевший рядом, но неожидавший такой подлости, вскрикнув, завалился на спину, на колени Мишуру.
— А ты молчи, зараза завидущая, — радостно сказал Старейшина юнцу.
Акар шумно выдохнул.
В следующий миг Мишур и сидящие рядом эльфы да посол из Жёлтого края рванулись в стороны, уклоняясь от мощной струи огня юного дракона. А тот появился снова, но уже с другой стороны от ряда участников, с краю. Мрачно руки скрестил на груди. Зыркнул оттуда на Старейшину сердито.
— Растёт, зараза! — Мишур радостно указал на него послу.
Тот, отчаянно просматривающий длинные полы рубашки и безрукавки, не сгорели ли, так зыркнул на дракона, что тот предпочёл временно заткнуться.
Оставшихся четверых участников я, кажется, вовсе не видела, оглохшая от странных ощущений и бешено стука собственного сердца. Такого громкого стука, что боялась, что другие его услышат. Закрыть бы его рукой, заслонить, заглушить, чтоб никто не услышал, но тело сковано как будто невидимыми путами. Мягкое тело, ослабшее…
После первого состязания между рядов поплыли эльфийки с корзинками свежих булочек и подносами с кувшинами, за ними — с графинами.
Во время перекуса к нам подошли Мишур и Акар. Мишур спросил как бы невзначай, что я читала в последний раз. Услышав, что искала сведения про растения, удивился. Почти тут же к нам подплыли Миру и его спутник — Нэл остался что-то тихо обсуждать с послами.
Миру вдруг нараспев, мягким, красивым, чистым голосом проговорил:
Горы песков растекаются словно золото под лучами жаркого солнца.
Мысли мои расплавляются словно золото, озарённые лучами из глаз твоих солнца.
Глядя на твои волосы, я вижу отблески пламени того костра, у которого родился.
Глядя на тебя, я рождаюсь заново.
Знаешь, мне приснился сон, в котором я обрёл крылья и стал птицей.
В том странном сне, когда я поднялся в небо, мир мне открылся.
Солнце грело, но не обжигало.
Гладь небес растекалась, словно шёлк, веяла прохладой.
Горы, такие высокие и непостижимые, вдруг стали словно дети маленькие, а потом, когда я поднялся ещё выше, стали ещё меньше.
И хотя птичье тело было таким маленьким, своими крыльями оно обнимало всё небо.