За границами легенд
Шрифт:
На пятый день Син уже стал ругаться на меня — и Сам ему поддакивал. Мол, эдак к тому времени, как Нэл очнётся, дух испущу уже я сама. И не подло ли это будет с моей стороны — так радовать очнувшегося?
Я вопила на них, что они оба мне не указ. И вообще, оба они придурки, раз Нэл всё никак не может очнуться.
Син вдруг подхватил меня и, крепко сжав плечи — я возмущённо брыкалась и даже ногу ему отдавила — развернул. К кровати. Там как раз Сам подкладывал тонкую подушку под Нэла, осторожно приподняв его. Очнувшегося… очнувшегося! Живой!
Я кинулась к нему. Упала на пол возле кровати, руку его сжала. Почему-то расплакалась.
— Ты это… — мужчина улыбнулся, — Ты погоди пока. Я ещё живой пока.
Вскочила и ударила его по голове.
— Да как ты можешь?!
— А что такого? — он медленно руку поднял, голову потерев.
Медленно. Наверное, с трудом.
Упала на пол, на колени, руку его обхватила, прижала к своему лицу.
— Ты чего это? — растерялся он.
Но как сказать? Как так кратко сказать обо всех этих жутких днях и ночах, когда он без сознания лежал. А мне казалось, что уже всё. Что уже не вернутся ни он, ни Лэр. Что Нэл даже в сознание не придёт, а я даже не успела попрощаться с ним. Что больше уже не будет тихого, серьёзного и спокойного Нэла. Миролюбивого. Такого терпеливого. Совсем уже не будет. Никогда. Что я до жути боялась, что он будет лежать так же неподвижно, как и Лэр тогда, а магическое пламя обхватит его — и через несколько мгновений погаснет, оставляя только крупицы пепла. И снова плача, я уже буду цветы сажать уже над ним… над тем, что от него осталось… как это сказать?.. Как передать эту радость, что он пришёл в себя и смотрит на меня? И эту вину, что опять его приложила по голове, тяжелораненого, даже не дав ему поправиться? А вдруг не поправится? Вдруг он лишь на миг…
Мужчина ладонь руки другой мне на голову положил. Похлопал легонько. Проворчал:
— Боль ты моя головная.
Я робко голову подняла, но так, чтобы не сталкивать его тёплую ладонь с моей дурной головы. Так, чтобы в глаза ему заглянуть. Он улыбался. Устало, но улыбался, глядя на меня. Живой… он был живой…
Я вскочила, на край кровати села. И подтянувшись к нему, его обняла. Но так, сбоку улёгшись, а не на нём. Он же ранен. Не надо мне всей тяжестью обрушиваться на его грудь. Не хочу тревожить его рану. И другие…
Нэл осторожно меня приобнял. Похлопал легонько по спине.
— Ну, чего ты? — грустно спросил, — Чего ты опять?
Я молчала ещё, вслушиваясь в свои ощущения и глупые мысли. Или, всё-таки… не глупые?
Потом приподнялась, погладила его осторожно, проведя ладонью от виска по щеке. Чистой. Хотя он не брился, но несколько дней без сознания был. Странно как-то у них борода и усы растут. А впрочем, не это сейчас важно.
Осторожно погладила его снова — Нэл внимательно смотрел на меня — и тихо произнесла:
— Я, кажется, тебя люблю, Нэл.
Он вздрогнул. Потом осторожно, словно птицу, которая сейчас улетит, сжал мою руку на его лице. Так мы замерли, заглядывая друг другу в глаза. Надолго замерли.
— Может, ты всё-таки выйдешь за меня? — хрипло спросил он наконец, — Тогда, даже если я за Грань перейду из-за опасной работы, я буду счастлив думая, что у меня, кажется, была жена. И это была женщина, которую я люблю.
— Ну, это… — смущённо потупилась. Снова взглянула на него. И снова взгляд опустила, — Я, в общем-то, не возражаю, но…
Вот как это объяснить?! Я хотела бы, чтобы он надолго остался со мной, чтоб был живой, чтоб видеть его намного чаще, но… Ууу, как объяснить?..
— Но что? — грустно спросил он.
Робко посмотрела мужчине в глаза.
— Я хочу быть с тобой. Просто…
— Просто что? — уточнил Нэл, не дождавшись ответа.
Опять смущённо потупилась.
— Просто… просто я хочу быть с тобой, но…
— Тебе что-то мешает?
— Ну, как бы… — смущённо потеребила кусочек ткани, перебинтовывающей его обнажённую грудь, точнее, рану на ней, потом, очнувшись, испугавшись, что рану ему потревожу, руки резко убрала, — Просто…
— Да говори! — он вдруг волосы мои встрепал, — Я вроде не кусаюсь?
— Просто… — робко в глаза ему посмотрела — мужчина напряжённо ждал моего ответа — и уткнулась лицом ему в грудь, обнимая его испуганно.
Нэл осторожно и легко похлопал по моей голове. Потом погладил по волосам.
— Просто вот как представлю, что мне опять надо будет раздеться перед тобой…
Потом вдруг вспомнила, что мы не одни, подскочила, резко развернулась.
Но нет. Сама и Сина в комнате не было. То ли они вначале нашего разговора ушли, чтобы нас не смущать, то ли где-то посередине. Эх, только бы они далеко отошли и не подслушивали!
— Нету их, — серьёзно сказал раненный, — Я слышал, как они уходили.
Чуть помолчав, добавил:
— Не буду я тебя принуждать, если не хочешь. Не боись.
— Ну… — смущённо взглянула на него — мужчина серьёзно на меня смотрел, — Тогда ладно. Тогда вроде не страшно замуж за тебя выходить.
Любимый вдруг притянул меня к себе. Обнял. И только.
Так мы какое-то время лежали.
Любимый… странно… Неужели, и у меня появился мужчина, которого я могу называть любимым? Тот, которому я доверяю?.. А я вроде их ненавидела. Всех. И не так уж давно. Но… странное чувство, когда кому-то всё же можно верить… когда лежишь так в чьих-то объятиях, в кольце тёплых крепких рук… и не страшно почему-то… даже приятно так лежать… уютно…
— Я постараюсь поправиться скорей, — он тихо сказал, — Чтобы ты не успела передумать.
Проворчала:
— Я не передумаю!
Чуть помолчав, смущённо добавила, волосы его — сейчас распущенные лекарем — потеребив:
— Только как мы… это… если я буду твоя жена? И если я не…
— Да разберёмся как-нибудь, — Нэл меня по волосам потрепал, — Когда-нибудь. Ты же не вечно будешь от меня бегать и прятаться? Хотя… — голос его стал как-то глуше, — Если ты захочешь уйти, то я не буду тебя держать. Ты только честно скажи. Не хочу тебя мучить и неволить.
— Ладно… — волосы его задумчиво потеребила, толстые, кстати, у него волосины, — Я тогда тебе честно скажу. Если чего.
— Тогда ладно, — он снова осторожно похлопал меня по голове, — Тогда договорились.
Радостно повторила:
— Тогда договорились.
Обещание он выполнил. Быстро поправился. И я уже привыкла, что он спит рядом со мной, в моей спальне и моей постели, с другого её краю, насколько позволяло большое одеяло спать под разными его углами. И мы вроде иногда уже не так смущались, проснувшись утром и обнаружив себя лежащими рядом друг с другом, вплотную или даже за обниманием.