За границами легенд
Шрифт:
Уныло подпёрла щёку ладонью.
— И верно… по рогам можно получить сильно.
— По… рогам? — мужчина недоумённо моргнул.
— Так у людей шутят, — усмехнулся седеющий эльф, — Мол, последствия будут неприятные, если чего-то не то натворить.
— Но… — задумчиво повозила бокал подставкой по столу, взад-вперёд, — Лекари… которые обычные… они тоже расплачиваются своей жизнью за вылеченных?
— Если пострадавший или больной был ещё здесь или всего лишь на Грани, то они могут за его излечение получить дар от него или от мира, — мужчина усмехнулся, смотря мне прямо в глаза, — Впрочем, я боюсь забивать вашу голову лекарскими книгами и теориями. Разумеется, если у вас вдруг возникнет большой интерес к лекарскому искусству — обращайтесь ко мне с вопросами — и я с удовольствием вам всё подробно расскажу.
Мы некоторое время не говорили и не ели, каждый задумавшись о своём. Я вот думала, попыталась бы вернуть маму, если бы тогда знала о такой возможности и, более того, была бы знакома с таким драконом?.. Может, и обратилась бы. Но тогда я не знала.
— А медальоны причём? — спохватилась.
— Их дарят каждому дракону, кто сумел вернуть хотя бы одного человека, эльфа или дракона из-за Грани. Знак принадлежности к Наал Тан.
Присвистнула.
Вот, значит, какой мужик мне приснился! Крутой. Только… А с чего это?!
Задумчиво поскребла нос — остроухие напряжённо смотрели на меня.
— Постойте! — радостно хряпнула стакан обратно на стол — Тин и его сосед невозмутимо уклонились от капель, — Так ведь… И к Лэру можно такого привести? Если что? Тем более, что он, всё-таки, наследник.
— Такая идея возникала, — Тин задумчиво помотал бокалом, наблюдая, как отвар в нём подступает к самым краям, но успевая вовремя его подвинуть, чтобы не расплескать, — Тем более, что драконий отпрыск ранил нашего наследника. Чем не повод для войны? Если, разумеется, они не согласятся попробовать нам помочь. И наша королева просила, чтоб заказчицей выбрали её.
Шумно выдохнула.
Эх, я не самая умная: они уже сами додумались. Но брат… Брата можно спасти! Может, к этому приснился тот сон? Возможно, он был… вещим?.. И принёс мне надежду?!
Я же хочу, чтобы мой брат был живой! И не только потому, что хочу вырваться отсюда. Просто… он мой брат. И он очень милый.
— Но есть одно осложнение, — нахмурился мужчина с седыми прядями у висков.
Потерянно спросила:
— Какое осложнение?..
Тин положил руку ему на плечо. И, кажется, сжал сильно. Но тот всё-таки произнёс, глядя на меня:
— Говорят, что Матарн — тот дракон, который покалечил наследника — сам Наал Тан. Ходят слухи, что того, кого ранили Наал Тан, почти невозможно вытащить из-за Грани. Будто бы у этих древних магов есть дар… ведь можно назвать его даром?.. Они могут дарить жизнь. Но сложно спасти того, у кого они пытались её отобрать. Да даже если просто ранили.
Смачно выругалась. Эльфы напряжённо уставились на меня.
— А что? — всхлипнула, — Это ж гадство сплошное! Как мой брат умудрился пересраться с Наал Таном?!
Завтрак завершился уже в молчании. Да и учителя иногда так на меня смотрели, что можно было загореться от их укоризненных взглядов или покраснеть, от пальцев ног до затылка. Ну, а что?! Я же деревенская девка, а им можно материться! Вроде?.. Эх, и почему моему брату так не повезло?! И Матарн тот проклятый… Что он с Лэром-то не поделил?.. У, Матарн, только попадись мне!
И вообще… К чему мне приснился один из тех загадочных драконов?..
История Зарёны "Первая песня Леса"
Акар пару дней не заходил. Поэтому мне пришлось тормошить Тина вопросами, как позаботится о жабе, оставшейся жить у меня. Отец тоже не заходил. Син не заходил. Ну, ясно, приболел там. Перетрудился.
Учителя удвоили вежливость и красноречие. Даже без повода. И пара мне даже признались в любви. Эхм, им донёс Син, что меня могут увести?..
Но мне, в общем-то, было не до этой внезапно нагрянувшей на меня любви, тем более, не моей. Не до изящных букетов, точнее, цветов в горшках, чтобы подольше стояли, и чтоб могла, если приглянуться, оставить в комнате благоухать или посадить в саду близ моих покоев.
На шестой день Тин, пришедший не к началу, а к середине занятий, поднял руку вверх, многозначительно взглянув на говорившего и тот, вдруг умолкнув, кивнул. И, широко улыбнувшись, Тин радостно объявил:
— Сегодня Лэр ненадолго пришёл в себя!
Все остроухие заулыбались. И я заодно. Брат же мой! Тем более, наследник мне очень нравился.
Дав нам порадоваться и переварить новость, Тин вздохнул и прибавил:
— Только, увы, состояние у него всё ещё тяжёлое.
Мол, лучше бы мне не надеяться слишком? Но мне, увы, хотелось надеяться…
Кстати, Лим мою затею научиться драться не одобрил. Мол, «король такого юмора не поймёт». Но Лин, тот эльф с седыми прядями, и Тин согласились тайком меня обучать. По ночам. Для маскировки они с собой притаскивали флейту или каэрым. Мол, если нас застукают, то притворимся, будто просто музицируем. Угу, я сомневаюсь, что они отцу не сообщили об этом возможном поводе сблизиться со мной!
Лин и Тин двигались красиво, когда сражались друг с другом. Как будто танцевали. С пустыми руками или с кинжалами. Потом объясняли, что было. Мол, я должна научиться ещё и следить за ними. Хотя иногда мне хотелось просто любоваться их движениями, казалось, будто они сейчас танцуют…
Акар, кстати, на вторую ночь занятий припёрся. Чтоб поучаствовать. Бодро комментировал их удары. Сам сражаться отказался. Но «горел желанием поддержать Зарю».
И жабу мы с ним один раз отправили «с подарком» к моему отцу. Якобы, ради подарка. Но, как ни странно, гневно вопящий король остроухих к нам так и не пришёл. И жаба надолго задержалась. Я уж бояться начала, что он убил несчастную. И Акар сидел рядом и вслух боялся — то ли тоже к жабьей этой морде прикипел, то ли просто со мной за компанию.
Через пару дней жаба всё-таки пришла. Сидела у порога моих покоев, терпеливо сидела, с раннего утра, и ждала. Я, выйдя, едва на неё не наступила. К счастью, бедолага оказалась проворнее. Но потом дня три ко мне не подходила…
Однажды утром меня разбудил густой, протяжный звук трепетания струн каэрыма. Непривычная, тоскливая песня… пронзительная… Кто-то играл вдалеке.
Я вслушивалась и наслаждалась этими звуками, немного резковатыми. Мне вдруг очень захотелось увидеть того, кто играет, но я боялась… А ещё до глубины души пробирала льющаяся из музыки тоска… хотелось застыть, и насквозь пропитаться этой музыкой, терзающей струны и душу…