За гранью лжи

Мур Лина

– Отпусти меня, Даниель,— уже спокойней попросила я его.

Сердце яростно билось, мысли, стукаясь друг об друга, отлетали и вылетали из головы. Я должна его ненавидеть! Должна! Он причинил мне такую боль!

– Нет, Лана, я никогда тебя не отпущу, — прошептал он.

– Ты будешь мучить меня вечно? Пока я не покончу с жизнью, или ты сам меня не убьёшь?— злость с новой силой обрушилась на меня, и я упёрлась руками в его грудь, но он не дал мне и возможности выбраться из его цепких объятий.

– Не говори так, прошу тебя, не говори,— с ужасом произнёс

он.— Я убью любого, кто притронется к тебе, кто хотя бы причинит тебе беспокойство или скажет гадость.

– Кроме самого себя,— фыркнула я, уловив стук его гулко бьющееся сердце.

– Я изменюсь, я обещаю, если ты согласна встретиться со мной завтра вечером. Мы обсудим контракт, я хочу поменять кое-что, и …

– Нет, Даниель,— спокойно ответила я, и мне удалось вырваться из его рук.— Нет.

– Я объясню, Лана,— предложил он.— Я думал…я был уверен, что ты такая же, как Клер.

– Это та женщина, которую ты любил до безумия? Та женщина, которая приходится мне матерью? Та женщина, которая предала тебя и разбила сердце? Из-за которой ты купил меня, и изнасиловал, чуть не задушив? Эта Клер, Даниель?

– Я никогда не любил её. Она меня привлекала физически и только всего,— фыркнул он.

– Тогда почему ты так хотел на ней жениться?— спросила я его.

– Потому что я хотел помочь ей, я считал, что помогу, спасу её. Не знаю, о чём я думал, когда сделал ей предложение. Я решил, раз она твоя мать, значит, в тебе есть её гены. И ты такая же, просто, ещё не распробовала жизнь. И я был ослеплён, Лана. Когда мне сообщили, что ты сбежала с Алексом, мне стало плохо. Я соображал через пелену боли и злости, я отследил твой телефон и нашёл тебя в мотеле. И ты там была два с половиной часа, а потом довольная вернулась домой. Что я должен был думать? И я прилетел, чтобы узнать. И я …

Я ощутила, как пересохло в горле.

– Ты не имел права узнавать это таким способом!

– Знаю. Я понял это в тот момент…— Даниель замолк. Я чувствовала, что он из последних сил подбирает слова. — Когда осознал, что…было мотивом…твоих поступков и поведения. Я был разбит, Лана, когда узнал правду…— Мы проехали над фонарём, и оно осветило лицо Даниеля.

Он как будто постарел, осунулся, и его лицо выражало печаль.

– Я совершенно разбит. Опустошён. Я не могу работать. Я ненавижу себя…

Его голос дрогнул, и неожиданно я почувствовала что-то совершенно невероятное. Невозможное и запрещённое по отношению к Даниелю Харду.

Он был монстром. Монстром, который шантажом завладел мной, а потом унизил грубо и бесстыдно, считая, что я не заслужила ничего лучше. Так, почему же, сидя в машине рядом с ним, увидев его измученное лицо, я чувствую к нему жалость?

Это безумие! Я не могу его жалеть! Я не должна! Он не жалел меня!

Даниель снова заговорил. Заговорил так, как будто заставлял произносить себя каждое последующее слово:

— Ты права, Лана. Ты сказала чистую правду про меня, и я осознал это, только когда увидел тебя, стоящую у машины Алекса, перед тем, как ты оставила меня. Я не

знаю почему, я не знаю, как так получилось, но я не хочу с тобой дружить. Я не могу с тобой дружить. Я пытался привязать тебя этим контрактом, потому что так страстно желал. Желал не только твоё тело, но и твою душу. Я обманул тебя, я не смогу измениться. Потому что я ублюдок, я не смогу стать для тебя тем, кто будет достоин твоей улыбки. Но и отпустить я тебя не готов. Я знаю, мы начали ужасно и продолжили ещё ужасней. Я знаю, что ты никогда не забудешь всего, но я постараюсь сделать так, чтобы счастье, которое я подарю тебе, перевесило чашу.

– Нет, Даниель. Я не прощу тебя, я не хочу ничего ни начинать, ни продолжать. Ты и понятия не имеешь, что сделал со мной! Ты растоптал мою личность, ты взял меня против моей воли. Ты причинил мне физическую боль. И ты считаешь, сказал пару громких слов, прислал побрякушки, и я тут же всё забуду? Нет. Такое не забывается и не прощается. Ты рассчитываешь, что я брошусь в твои объятья и тут же раздвину ноги? Даже не мечтай! Никогда ты не притронешься ко мне, потому что любое воспоминания о сексе с тобой вызывает у меня рвотный рефлекс. Любой поцелуй или прикосновение — меня окатывает ледяным душем. Ты мне говорил не жалеть тебя, а мне тебя жаль. Очень жаль, потому что ты сгниёшь один,— в ярости сказала я.

– И как ты представляешь нашу жизнь дальше?— спросил он, в присущей ему манере небрежности, и это вывело ещё больше меня.

Лжец! Ненавижу! Только что распинался и уверял, а уже принял свой надменный вид! Козёл!

– Никак, мы разорвём контракт. Ты согласишься, или я подам в суд,— стараясь не кричать, ответила я.

– Я не дам согласия, потому что я нуждаюсь в тебе, как и ты во мне,— спокойно ответил Даниель.

– Я? Нуждаюсь в садисте? — я нервно рассмеялась.— Ты с катушек съехал?

– Я никогда не бил женщин, ни разу в жизни. А когда появилась ты, это обострило все мои страхи, и я не контролировал себя,— тихо сказал он.

– Даниель, а что в следующий раз? Ты зарежешь меня? Разобьёшь лицо? Изнасилуешь так, что кровотечение не остановится? Что ты сделаешь?— я уже кричала.

– Я просто доверюсь тебе,— пожал он плечами.

– Бред! Нет, Даниель! Отпусти меня и согласись на разрыв, если будет суд, то нам обоим будет плохо от репортёров и ещё большего скандала. И в этот раз прикрываться тебе нечем. С Клер была я, а сейчас никого. Твои акции упадут, и ты будешь разорён,— пригрозила я ему.

– Лана,— он улыбнулся и покачал головой.— Меня не волнуют деньги, когда дело касается тебя. Я готов на такую жертву, но ты не будешь готова. В контракте чёрным по белому сказано, что в случае разрыва, инициатор выплачивает неустойку в размере пятидесяти миллионов.

– Что?— от удивления не хватало воздуха.— Не было там такого, я тоже читала его.

– Значит, ты была невнимательна,— усмехнулся Даниель.— Рики, подай контракт.

Шофёр передал контракт, и Даниель включил свет надо мной и, открыв третью страницу, показал внизу на сноску.