За гранью вечности
Шрифт:
– Зачем Вы тогда рассказали мне всё?
Древня передёрнуло, словно от озноба, будто прохладный ручей переохладил его грубую кору-кожу. Ноа вытянул корни из земли и повернулся к Эви.
– Настанет час, когда прошлое объединится с будущим. Тогда и посмотрим… Ты идёшь к Френосу, ведь так? Завтра вы будете у него. Внимательно послушай старика, – Ноа наклонился сначала в одну сторону, потом в другую. А затем, переваливаясь с одного бока на другой, обошёл девушку и направился в сторону лесной чащобы.
– Вы не ответили мне, – требовательно произнесла элийка вслед древню.
– Разве? Я думаю, тебе вовсе не нужен мой ответ, – Ноа скрипнул и, уже не оборачиваясь, зашагал быстрее.
Вода
Эви поспешила вынуть ноги из воды, чтобы не простудиться. Она обулась и направилась обратно к лагерю, где, укутавшись в плед, мирно спал асмодианский Даэв.
Ноа был одним из тех хранителей леса, которые, по рассказам лесников, любили общение с людьми и даже искали его. Жизнь людей казалась древню, живущему веками, скоротечной и грустной. Он переживал за них, и его сострадание проявлялось в заботе. Он делал так, что грибы возле тропинок росли быстрее, деревья плодоносили чаще, ягоды не переставали созревать на кустах, разросшихся возле ущелья, ведущего в поселение. Ноа помнил не только дедов и прадедов лесников. Говорят, что в его памяти хранился даже тот день, когда первые поселенцы пришли в Фоэту и начали возводить храм Айону… Он помнил день Катаклизма.
Но насколько древний этот лес? Насколько велики его пределы? Лесорубы не трогают живые деревья. Даже если на ветках есть хоть один зелёный листочек, они оставят его в покое и пойдут дальше. У них был договор с хранителями леса. Оно и понятно – в это и так неспокойное время людям не стоит ссориться с древнями. И потом, что люди могут им противопоставить? Огонь? Так нимфы наведут дождь. Топоры? Нужно несколько десятков ударов топором, чтобы срубить одно дерево, и достаточно одного удара древня, чтобы убить несколько десятков человек. Да и кто в здравом уме станет воевать с величественными, по-настоящему великолепными деревьями, способными передвигаться и говорить?
Девушка думала обо всём, что сказал ей хранитель Ноа. Она с умилением повернулась к асмодианину и глянула на него. После того, как элийка рассказала всё древню, на её сердце стало легче. Теперь она даже смотрела на Териана Лекаса по-другому: словно она сделала выбор, и уже ничего было не изменить.
Со счастливой улыбкой Эви прилегла рядом с мужчиной – от него приятно веяло теплом – укрылась тканью и с умиротворением в душе уснула. Нужно было выспаться. Завтра будет трудный и насыщенный день.
========== Часть 5. Глава 8. ==========
Комментарий к Часть 5. Глава 8.
Отредактировано.
Вот уже около часа путники ехали по лесной тропе, которую могли назвать так только дровосеки, потому что, на самом деле, это была едва заметная полоса слегка примятого обувью подлеска и травы. Судя по карте, уже совсем скоро они должны были выйти у лагеря Мельфоне, а там до сторожки Френоса было рукой подать.
По правде сказать, и Эви, и Териан наслаждались прогулкой по лесу и погодой. Это был один из таких деньков, когда уже не было не жарко, и даже при быстром шаге не покрываешься испариной, не нужно отгонять назойливую мошку, но в то же время ещё вовсе не холодно, чтобы думать о том, как бы побыстрее добраться до дома и, укрывшись одеялом, любоваться природой из окна, попивая свежезаваренный горячий чай.
Посреди спокойного леса, где только жужжание светлячков и потрескивание сухих веток под ногами нарушало тишину, грозный рык казался призрачно далёким и каким-то нереальным. Териан Лекас вдруг замер, остановив лошадь, и попытался вслушаться в шум ветра и шелест листвы.
Чутьё бессмертного вдруг завопило об опасности, глаза Даэва сами собой налились алым пламенем и засияли в солнечном свете.
Эви заметила, что её спутник застыл. Она развернула животное и, подъехав
– Что такое? Вы что-то увидели?
Спустя несколько секунд он вдруг заорал:
– Галопом! Галопом отсюда! – и пустился вперёд.
Через мгновение элийка поняла, что вдруг почуял Даэв. Сбоку из кустов на неё смотрели с десяток глаз, оттуда доносилось злобное рычание.
– Волки… – ахнула девушка. – Но! Но! Пошёл, родной, пошёл! – она пришпорила коня и помчалась за асмодианином.
Эви мельком обернулась и увидела, как за ней бегут пять громадных серых волков, скалясь, рыча и прыгая на её лошадь. Ещё чуть-чуть – и настигнут. Вдруг один из хищников поравнялся с её конём. Девушка увидела в его блестящих глазах неумолимую ярость и жажду добычи. Прыжок! Зверь вцепился когтями в бок лошади, и та, громко заржав, рухнула, проскользнув на другом боку несколько метров. Эви выбросило из седла, она ударилась спиной о землю, но не потеряла сознание, а постаралась встать. Девушка увидела, как пять голодных ртов безжалостно вгрызаются в плоть её скакуна, а тот лишь дёргает копытами и мотает головой, не в силах отстрочить свою смерть.
Спустя несколько секунд движение прекратилось – животное погибло от ран, и тут хищники поняли, что на всех им мало добычи. Они оббежали труп коня и стали медленно приближаться к элийке, щетинясь и скаля громадные пасти. Эви попятилась назад, но убежать от волков она бы уже смогла – девушка это понимала.
Сзади разрастался стук копыт. Вперёд выскочил вожак. Видимо, он сам хотел умертвить добычу. Мех на серой с серебристым отливом шкуре встал дыбом, лапы напряглись, и зверь немного подался назад. Он готовился к прыжку. Эви замерла, с ужасом глядя в пасть мощного хищника.
И вот животное прыгнуло на добычу – девушка закричала и вытянула вперёд руки. Но вместо того, чтобы вонзиться длинными острыми клыками в плоть человека, монстр просто упал на неё, сбив с ног. Элийка охнула и обнаружила себя под тяжёлой тушей волка. Солёная алая кровь залила ей лицо, девушка пыталась отвернуться и выплюнуть её, но новые и новые струи текли прямо ей в глаза, рот и нос. И кровь эта была не человеческой, а волчьей.
Эви слышала быстрое хриплое дыхание раненого животного. Но вскоре оно прекратилось. Девушка пыталась выбраться из-под трупа хищника, но он был слишком тяжёлым для хрупкой элийки. Эви слышала доносившиеся до неё звуки взмахов, разрывающих воздух, яростного рычания и жалобного звериного писка. Но через несколько секунд всё стихло. Вдруг кто-то сбросил с тела девушки тяжеленную тушу и помог ей подняться. Эви протёрла глаза от волчьей крови и посмотрела перед собой. Рядом стоял запыхавшийся асмодианин с окровавленным мечом в руке, а за ним валялись четыре изувеченных трупа хищников. Териан потянулся за вторым мечом, что насквозь пробил горло вожака и одним рывком выдернул его, разбрызгав по траве ещё несколько капель алой крови. Затем Даэв достал из сумки стоящей рядом лошади флягу с водой и протянул её элийке:
– Держи. Умойся.
Эви схватила сосуд и принялась смывать с лица звериную кровь. В это время асмодианин вытер об траву мечи и убрал в ножны.
– Скажи мне, почему с тобой всё время что-то приключается? – ухмыляясь, он выхватил флягу из рук элийки, сделал пару глотков и протянул обратно. – Видимо, Айон так шутит надо мной, – Териан, улыбаясь, замотал головой. – Ладно, горе, пошли. Тут до лагеря меньше килом…
Но он не договорил. Эви бросила флягу на землю и бросилась к асмодианину, крепко обняв его. Её глаза посеребрели от подступивших слёз. Она прижалась к Даэву, нежно проводя ладонью по его жёстким чёрным волосам. Териан застопорился на мгновение, но через секунду тоже начал аккуратно гладить девушку по спине, стараясь не задеть острыми когтями.