За гранью
Шрифт:
Дверь на ее стук отворил Фолкен. Выглядел он усталым и невыспавшимся. Однако, увидев, кто пришел, бард все-таки ухитрился изобразить некое подобие приветливой улыбки,
– Рад видеть вас в добром здравии, леди Грейс. Надеюсь, минувшей ночью вас больше никто не побеспокоил?
– Спасибо Даржу. Он всю ночь простоял на часах у меня под дверью.
– Молодец! Настоящий рыцарь!
– с уважением произнес Бельтан, появившись за спиной барда. Физиономия его показалась Грейс хмурой и свирепой, но вместо меча кейлаванец держал в руке краюху ржаного хлеба.
Фолкен незаметно подмигнул
– Нашу дверь тоже кое-кто до утра подпирал. Ох уж мне эти рыцарские кольчуги! Стоит ее надеть, как появляется нестерпимое желание встать на одном месте и никуда не двигаться.
Грейс поспешно зажала ладошкой рот, чтобы не прыснуть со смеху.
– Я все слышал, - замогильным тоном объявил Бельтан, вгрызаясь зубами в краюху.
– Теперь я понимаю, почему рыцари носят броню, - заметила Мелия.
– Они ужасно чувствительны.
Она стояла у камина, за спиной сидящего в кресле Трэвиса. Смочив в миске с горячим травяным отваром чистую тряпочку, волшебница приложила ее к шее и затылку пациента. Тот скривился от боли, но мужественно промолчал.
– Как он?
– спросила Грейс.
– Волчанка, что вы мне дали, действует замечательно. Опухоль понемногу спадает. Полагаю, будет жить.
– Это ты так считаешь, Мелия, - сердито буркнул Трэвис.
– Правильно, дорогой, это мое личное мнение, - согласно кивнула волшебница.
– Но не забывай, что оно единственное, которому ты можешь смело доверять.
– Я вижу, вы куда-то собрались, леди Грейс, - снова заговорил молчавший до сих пор Фолкен.
– Собралась, - подтвердила она, смело встретив изучающий взгляд барда.
– И очень надеюсь, что вы все тоже отправитесь со мной.
Фолкен приподнял бровь; все остальные с любопытством повернулись к Грейс, ожидая дальнейших объяснений.
Десять минут спустя вся компания остановилась у массивных двойных дверей, ведущих в личные апартаменты короля Бореаса. Там их уже поджидали Дарж и леди Эйрин. Юная баронесса окинула Грейс и ее сопровождающих недоуменным взглядом. Волосы ее были растрепаны, в спешке накинутое платье сбилось набок. Очевидно, привыкший строго следовать букве приказа эмбарец выдернул ее прямо из постели.
– Что случилось, Грейс?
– спросила она, подавив зевок.
– Что за спешка? И куда это вы все направляетесь?
Грейс заколебалась на мгновение, но отступать было уже поздно, да и некуда.
– Мы направляемся к королю, - сказала она.
– Пора побеседовать с ним по душам.
Васильковые глаза Эйрин испуганно округлились.
– Могу я узнать, о чем конкретно вы собираетесь побеседовать с его величеством?
– осведомилась Мелия и, не удержавшись, добавила: - По душам?
– Обо всем!
– отрезала Грейс.
Слова ее вызвали секундную паузу, а потом все разом загалдели, перебивая друг друга. Грейс вскинула руки над головой, призывая к молчанию:
– Тихо, друзья! Позвольте мне объяснить.
Остальные примолкли и уставились на нее. Честно признаться, Грейс не рассчитывала, что ей так быстро удастся их утихомирить. Теперь, когда к ней было приковано всеобщее внимание, осталось только найти неотразимые аргументы, чтобы убедить спутников в правильности
– Я знаю, что первой возражала против того, чтобы все рассказать Бореасу, - начала Грейс.
– Но так было до прошлой ночи, когда мы узнали... Вы все в курсе, о чем мы узнали.
– Она повернулась к Мелии и Фолкену. Есть вещи, о которых вам тоже следует знать, но я не стану говорить о них здесь и сейчас. Вы все поймете из моего рассказа Бореасу. Теперь о том, почему я все-таки решилась обратиться к королю. Не скрою, у меня имелись веские причины подозревать, что его величество в какой-то степени причастен к заговору с целью убийства одного из участников Совета Королей. Однако подозрения эти отпали минувшей ночью, когда мы убедились, что за всем этим стоит не кто иной, как сам Бледный Властелин.
– Убийство? Бледный Властелин?
– произнес кто-то за их спинами рокочущим басом.
– Вы отдаете себе отчет в ваших словах, миледи?
Все разом повернули головы на голос. Никто не слышал, как отворилась дверь в королевскую опочивальню, поэтому ее обитателю и удалось застигнуть их врасплох. Бореас стоял на пороге, облаченный в одну короткую ночную рубаху, едва доходившую ему до колен. Отливающие холодной сталью глаза были устремлены на Грейс. Они не пылали гневом, как можно было предположить, а, напротив, смотрели задумчиво и даже - хотя в это казалось невозможным поверить - с затаенной печалью.
– Ваше величество!
– склонилась перед королем Грейс.
– Я и не знала, что вы уже проснулись.
– Только мертвый не проснется, когда у него под дверью так громко орут, - проворчал Бореас, переводя взгляд с Грейс на окружающую ее свиту. Я вижу, миледи, у вас и моей несносной воспитанницы такой же дурной вкус в выборе знакомств, что и у моего возлюбленного племянника.
Грейс попыталась что-то сказать в свое оправдание, но Бореас небрежным жестом заставил ее замолчать.
– Не надо лишних слов, миледи, - сказал он.
– Если уж протрубил в рог, поздно отменять атаку. Входите. Все входите. Или вы и дальше намереваетесь торчать на пороге и ждать, пока ваш законный монарх не отморозит себе меч и коронные драгоценности? Учтите, я ведь могу это расценить как оскорбление величества!
– О нет, ни в коем случае, сир!
– поспешно воскликнула Грейс и первой устремилась в спальню вслед за королем.
Остальные последовали ее примеру. Опочивальня Бореаса ни размерами, ни убранством не превосходила покои, отведенные Грейс. Вот только кровать на ножках, высеченных из цельны: дубовых стволов, была еще массивнее, чем ее собственная, и больше походила не на предмет мебели, а на небольшую крепость.
– Итак, миледи, о каком убийстве вы собирались мне поведать?
Задав вопрос, Бореас повернулся к ней спиной, бесцеремонно задрал впереди сорочку, расставил мускулистые ноги и пустил мощную струю в огромный бронзовый ночной горшок. Если король рассчитывал таким способом смутить ее или вывести из равновесия, то его ожидало жестокое разочарование. Только за первый год практики Грейс вынесла и опустошила столько горшков и "уток", сколько Бореасу и за десятилетие не наполнить.