За крокодилами Севера
Шрифт:
От деда достались мне и старинные рыболовные книги, из которых я и узнавал, где именно водится какая рыба, на какую насадку ее лучше всего ловить, чем лучше всего прикармливать, приваживать и как о том или ином обитателе подводного мира должен будет рассказать мне мой поплавок.
Ока была совсем недалеко от того дома, где и жил я каждое лето. Стоило спуститься вниз с горы, на которой стояло наше село, — вот и река.
Наверное, именно Ока больше всего и постаралась, чтобы я дальше уже не представлял себе жизни без хорошей большой воды. О своей чудесной реке детства я помнил и потом, когда посчастливилось мне жить возле самых разных северных таежных озер. И я испытывал настоящее счастье, если мог по утру, выйдя из дома или из таежной избушки, сразу спуститься к воде,
Какое же это счастье, когда почти у порога твоего жилища ждет тебя твоя лодочка: либо шитая из тонкой доски кижанка, либо челн-долбленка, а то и просто плоскодонная посудинка! Весло в руках и ты уже на воде, в своей родной стихии.
Вот так и жил я многие годы, не представляя себе, как быть, когда рядом, поблизости от твоего дома нет никакой воды.
Честно сказать, какая-то вода не так далеко от моего сегодняшнего дома, что на Ярославской земле, все-таки есть. Это и деревенский пруд, откуда до устройства у нас водонапорной башни и брали воду на свои хозяйственные нужды все местные жители. Это и большой пруд под деревней, бывший барский пруд, некогда богатый, с чистой водой и хорошей рыбой, а теперь напрочь заросший водоем, за которым, конечно, требовался бы уход да уход. Но внимательного ухода этот пруд, устроенный, пожалуй, еще в Х1Х веке, в наше время так и не дождался: сюда являлись чаще добытчики, а не радетели, и теперь здесь можно, разве только что одевшись в непромокаемые штаны-сапоги, разыскать лишь какого-нибудь карасика-неудачника. Под такими сапогами в пруду повсюду чуть ли не метровый слой ила, но и в этой гнилой воде как-то умудряются выживать и красные, и белые караси, которые обнаруживают себя лишь во время нереста — тогда и попадаются они в сеть, что перетягивает тут кто-то по единственному в пруду более-менее чистому месту — коридору.
Можно было бы, конечно, и тут попытать рыболовное счастье — как-то пробиться на резиновой лодке через все эти заросли и попробовать половить карасей на удочку. И однажды такой поход я все-таки предпринял, увы, ничего не нашел, кроме надоедливых пиявок, которые тут же обнаруживали моего червя, насаженного на крючок, и оставил себе после этого только грустную память, как от встречи с умирающим человеком, помочь которому ты, увы, никак не можешь.
Есть километрах в двух от нашей деревни и небольшая речушка по имени Лига… Когда-то на этой речке была мельница, была запруда, был, видимо, и мельничный омут. Но все это было когда-то, а теперь речушка, бунтующая в половодье, по лету совсем съеживается в своих, придавленных сплошным кустьем берегах и местами напрочь зарастает водяной травой.
Рассказывают, что в нашей Лиге когда-то водилось много хорошей рыбы, которая приходила сюда из самой Волги (Лига — Устье — Которосль и Волга), и что и сейчас вроде бы по омутам держится и небольшая плотвичка, и щурята, и даже ельцы. Да, я наведывался на нашу речку и с удочкой, и со спиннингом в руках, мог, наверное, что-то и разыскать здесь, но вид реки, расставшейся почти со всей своей природной сутью, обмелевшей, смирившейся с судьбой, ну, никак не мог расположить меня ни к каким упражнениям здесь с рыболовной снастью.
Говорят, что еще дальше, вниз по течению, есть вполне достойные внимания рыбные места, что там вроде бы и до сих пор ведутся самые настоящие щуки… Но вот беда — весь лес на пути от нашей деревушки к реке побит, изуродован лесорубами, все пути-дороги к реке в завалах, через которые можно перебраться разве только что на танке. И поверьте мне: испытывать себя таким непроходимым бездорожьем на пути к счастливой, светлой встрече с желанной водой, ну, никак не хочется…Я почему-то привык приходить к своей реке, к своему озеру обязательно тихо, спокойно, никак не после битвы-борьбы с теми же дорогами-погибелью, оставленными после себя моими же соплеменниками… Так что и Лигу не могу я никак считать своей рекой.
Правда, как-то отыскал я чудесное место на берегу реки Устье, к которой и спешила полноводная когда-то речушка Лига. Замечательная, редкая
Когда-то эта дорога вела к мосту через реку, но моста, видимо, не стало уже давно, и теперь о нем напоминают собой только потрепанные временем столбы-сваи, еще торчавший из воды.
Вот возле этих свай, рядом с зарослями кувшинки и попробовал я поискать свое рыболовное счастье. И река откликнулась и подарила мне веселую встречу с неугомонными уклейками. Правда, эти рыбки были здесь не слишком велики, но были, охотились за моими червями, насаженными на крючок. И я то и дело доставали из воды небольших серебряных рыбок и слышал все время, как у противоположного берега били на струе то ли небольшие голавлики, то ли малые подъязки. Здесь, возле бывшего моста, было мне так же хорошо, как в детстве, на берегу Оки, где встречал и провожал я утренние и вечерние зори, терпеливо ожидая встречу со своей «золотой» рыбкой.
Хороша река Устье возле того соснового бора, но, увы, далеко то привлекательное место от моего нынешнего дома — это опять же надо гнать туда автомобиль, воевать по пути с проселочными дорогами. Словом, и здесь на пути к счастью не было той самой тишины, вместе с которой и уходил я раньше на свидание с рекой моего детства.
Да и навещать реку Устье возле свай старого моста удавалось мне не так часто — здесь, на Ярославской земле, я волей-неволей впрягся в обычный крестьянский труд: огород, сад, пчелы, дрова, доски, ремонты и прочее, — и эти занятия и диктовали теперь мне свои условия, прочно держа возле себя.
Вот так и прошел весь прошлый год без встречи с рекой Устье, без встречи с беспечными рыбками-уклейками, без удочки в руках… Очень может быть, что и в этот год остался бы я без рыбной ловли, если бы еще с весны не поселился в нашем доме маленький, пятилетний человечек, наша внучка Лидка, которая сразу запретила звать себя Лидочкой и которая из всех путешествий по окружающим местам предпочитала только одно — путешествие к нашему деревенскому пруду.
Уж почему притягивала к себе эту девчушку именно вода, не знаю — может быть тут срабатывали в ней какие-то гены, какая-то наследственность, но только возле нашего деревенского пруда Лидка могла оставаться чуть ли не весь день. Здесь она выискивала в воде самую разную живность от водяных клопов до головастиков, а дальше, когда из головастиков появлялись крошечные лягушата, интересовалась только ими, и мне всегда стоило больших трудов уговорить внучку не таскать домой этих лягушат-крошек: мол, дома они погибнут, лучше оставить их здесь, где они и появились на свет.
Лягушата немного подрастали, разбредались в разные стороны, и тут Лидка обнаружила, что в нашем деревенском пруду водятся еще и карасики. Она тот час определенно связала этих самых карасиков с удочками, с которыми стали появляться на берегу пруда мальчишки-рыболовы, прибывшие на лето из города к своим бабушкам… Такие удочки Лидка обнаружила и у нас в доме, а там и начала доставать меня: мол, дед, пойдем ловить рыбу.
— Пойдем, обязательно пойдем, Лидка.
Но идти с удочкой на наш пруд, где с утра до вечера стоял шум и гам, мне никак не хотелось и я честно пообещал Лидке, что мы вот-вот отправимся с ней на рыбную ловлю на берег настоящей реки. А тут и случай выпал: в сосновых борах стала поспевать черника. А раз в бору черника, то мою супругу дома уже никак не удержать. Словом, собрались мы за ягодами, но только не туда, где был когда-то мост через реку Устье, а немного поближе, где ягод было побольше.
От того ягодного места, которое мы собирались посетить, до реки было еще километра два. Но это не беда: оставим нашу бабушку-ягодницу в лесу, а сами с Лидкой на той же машине к реке. Хуже, что попадем мы на реку не ранним утром, когда только и можно было надеяться в этом месте на встречу с приличной рыбой, а почти по полудню, ибо за ягодами рано утром не ехать — рано утром по ягодникам роса, а в росу ягоды не собирают — ягоды надо собирать, когда они уже примут в себя солнце нового летнего дня…Ну, да ладно, как-нибудь устроимся.