За крокодилами Севера
Шрифт:
Такой прием раньше не раз помогал мне — привлекал внимание рыбы к моей снасти. Нередко, когда окуни явно не спешили заняться моей мормышкой, в только что подготовленную новую лунку первой отправлял я не мормышку, а именно блесну, чаше без подсадки на крючок мотыля или червя. И поиграв немного этой самой блесной, переходил затем на мормышку и чаще всего добивался какого-то результата.
Я всегда помнил тут опыт местных рыбаков, которые упрямо поклонялись только своей блесне даже тогда, когда эту блесну рыбы явно оставляли без всякого внимания. Не раз я доказывал здесь своим знакомым рыбакам преимущество мормышки перед ихними блеснами особенно в
Нет, саму мормышку, капельку металла с впаянным в нее крючочком, здесь все знали и даже вполне определенно вспоминали об этой мормышке и оснащали ей свои снасти, приспособленные исключительно для блеснения — в этом случае мормышку подвешивали на отдельном поводке либо над самой блесной, либо внизу, под ней. И часто на такие мормышки, сопровождавшие блесны, попадалась весьма приличная рыба, вплоть до редких ныне сигов.
Смысл этого способа ловли был понятен: блесна привлекала к себе рыбу, а та уже решала сама, самостоятельно, чем именно серьезно заняться в данном случае: блесной или мормышкой. Думается мне, что тот же окунь хватал мормышку, подвешенную над блесной, прежде всего потому, что здесь срабатывал эффект коллективной окуневой охоты: мол, кто-то (в данном случае блесна) гонится за чем-то достойным внимания — ну как тут устоять.
Это особенность поведения окуней при подледной ловле я и сам не раз отмечал, когда добавил к блесне еще и небольшой крючочек-мормышку, который свободно передвигался по леске между двумя упорами-ограничителями, установленными мной выше блесны. Блесна шла по моему желанию вверх, и крючок-мормышечка опускался почти к самой блесне. Но вот я отпускаю блесну, она свободно идет ко дну, и крючок-мормышечка, сначала зависший было на леске, начинает неспешно следовать за блесной. И такое событие наши окуни порой не оставляли без внимания — и надо сказать, что я чаще добывал здесь окуней именно на крючок-мормышечку, чем на саму блесну.
Итак, все подготовленные мной лунки пока упорно отмалчивались… Мормышка отложена в сторону, в руке удочка с блесной. Блесна прогонистая, узенькая — подходит не только для окуня, но и для сига. Оснащена совсем небольшим тройничком. С одной стороны блесна желтая, с другой — светлый металл. Блесна опускается на дно почти на манер известной летней блесны «профессор», плавно покачиваясь с бока на бок.
Блесна на дне. Не тороплюсь, немного выжидаю, затем приподнимаю верхний конец блесны со дна и раз за разом тихонько постукиваю им по камню-плиточнику…Постукиваю недолго, совсем коротким рывочком отрываю всю блесну ото дна, поддергиваю вверх, останавливаю сантиметрах в пятидесяти надо дном и тут же даю своей снасти снова опуститься вниз.
Снова приподнимаю блесну со дна, но совсем невысоко и тут же останавливаю и несколько раз плавно покачиваю на одном месте… И удар по блесне — хороший, резкий!
В лунке окунь, но не тот полосатый одиночка, который обычно откликался на мое предложение о встрече, когда еще главные окуневые силы не подходили к лунке, а хороший, почти двухсотграммовый разбойник.
Вызволяю тройничок из окуневой пасти, и блесна снова в лунке. Снова стучу по дну вершинкой блесны, затем рывком приподнимаю снасть и снова покачиваю блесну почти у самого дна. И еще один, точно такой же, как первый, азартный разбойник на снегу рядом с
Дальше окуни уже не дают блесне спокойно опуститься на дно, а затем выполнить весь положенный ей ритуальный танец-игру — они бьют блесну тут же, как только она достигает дна, бьют точно, верно, жадно хватая тройничек.
Сколько времени продолжается этот бой-клев? Пока блесна, опущенная в очередной раз в лунку, плавно опускается на дно, я успеваю взглянуть на часы: тридцать минут одиннадцатого. Да, и в этот раз все по прежним правилам: окунь явился ко мне точно по установленному им самим расписанию. Но почему в этот раз он отвернулся от мормышки и предпочел блесну?
Еще и еще окуни — и вдруг тишина. Блесна выводит у самого дна все положенные ей колена, и так и так уговаривая рыбу ответить на все ее предложения, но рыба молчит.
Я вспоминаю о мормышке, откладываю в сторону удочку с блесной, очень стараюсь привлечь к своей мормышке внимание хоть какого-нибудь окунька, но тщетно. Мормышка сегодня у наших окуней сегодня почему-то не в почете.
Снова беру в руки удочку с блесной, но на этот раз в лунку уходит желто-красная темноватая блесна и играет она уже иначе, чем моя узкая сиговая полоска, которая и принесла мне сегодня удачу. Пять, десять мину — и ничего. Возвращаюсь к своей узенькой сиговой блесенке — и на нее никто больше не реагирует.
Пробую сманить окунька блесной типа «гешеля» с подсадкой червя на одинарный крючок. Это моя самая боевая блесенка, спаянная из двух соответствующим образом отштампованных полосок желтого и белого металла. Сколько тех же окуней подарила мне эта совсем небольшая блесна! Но вот что интересно: почти вся пойманная тут рыба обращала внимание на эту мою снасть чаще только тогда, когда на крючок подсаживал я либо мотыля, либо кусочек червя, а еще лучше — окуневый глаз. И когда не было под рукой никакой насадки, мне долго приходилось выманивать этой блесенкой хоть какого-нибудь самого захудалого окунька. И только после того, как пойманная наконец рыбешка вынуждена была расстаться со своим глазом, моя блесна начинала работать в полную силу…
И на этот раз мой модернизированный «гешель» украшен ярким окуневым глазом, но все мои усилия по-прежнему остаются тщетными…
Да, скоро стрелки часов приблизятся к цифре одиннадцать — окуни, показавшиеся нам, конечно, уже ушли, исчезли, то ли отправились еще куда на поиски корма, то ли, подкормившись, снова свалились на свою глубину.
Я собираю свою снасть и намереваюсь поискать окуней дальше, за полосой торосов. По пути заглядываю к своим друзьям-товарищам. Они более прагматичны, чем я, а потому никогда не молятся одному какому-нибудь Богу. Это я могу из года в год поклоняться только своей мормышки. У них же другие правила: не берет или плохо берет в этот раз на мормышку, значит, отправляй в лунку блесну или наоборот. И часто они не отстают от меня в рыболовных успехах.
Что у них сегодня? Да тоже самое, что и у меня: мормышка отказалась работать и тут же уступила свое место блесне, и блесна на этот раз не подвела.
Рыбы у нас уже достаточно и на сегодняшний обед, и на сегодняшний ужин, и даже на завтрак следующего утра. Мороз немного отпустил, солнце совсем разошлось, почти распалилось, хотя так и не согнало пока ледок с наших лунок, и нам не остается ничего, как только счастливо пребывать в этой блаженной бело-голубой тишине. Я оставляю своих друзей и дальше, как мартовские коты, дремать и щуриться на весеннее солнце и все-таки отправляюсь в поход-поиск.