За Кубанью(Роман)
Шрифт:
— А связной не говорил, где сейчас штаб Улагая?
— Не говорил, а я не спрашивал.
— Жаль…
— Думаю, в горах, где казаки, там они все собираются.
Важные новости, надо немедленно передать их в город. Умар направляется к дому Едыгова — здесь лучше всего вести разговор, который не следовало бы слышать слабому на язык Магомету. Возле Совета его окликает Гучипс.
— Не проходи, — говорит он. — Жду тебя целый час.
— Ты забыл, где я живу? — ухмыляется Умар.
— По делу я никогда не хожу на дом. Если все начнут по делам ходить к старшине домой, у него не хватит
Так, подшучивая, они заходят в сельсовет.
— Садись, — приглашает Умар. У него уже это вошло в привычку. Он и женщин, к их великому удивлению, приглашает сесть. Некоторые после этого забывают, зачем они явились. Конечно, ни одна еще не осмелилась сесть в присутствии председателя.
— Слушаю, — с нарочитой торжественностью произносит Умар, когда его друг усаживается.
— Пришел узнать, — произносит Гучипс, — какая у нас власть?
Умар смеется — этот Гучипс всегда что-нибудь придумает. Надо же — чуть ли не с полуночи торчит у сельсовета, чтобы узнать то, что ему и без того отлично известно.
— Я серьезно, Умар, — настаивает на своем Гучипс. — Какая у нас в ауле сейчас власть?
Шутка как чай — лучше всего ее заваривать один раз.
— Не морочь голову, Гучипс, — обижается Умар. — Спроси у людей, узнаешь.
— Я слышал: при новой власти детей учить будут, всех, не только богатых. Почему же не учат?
Входит Ильяс.
— Вот Ильяс должен знать, — добавляет Гучипс. — Говорят, Ленин обещал, что все дети будут учиться.
— Это и Буденный говорил, — подтверждает Ильяс.
— Почему же у нас не учат?
— А где учить? И кто будет учить? — Умар машет рукой. — Ни медресе, ни учителей.
— Пусть хотя бы мулла учит. Домов пустых хватает. Взять хотя бы дом Салеха, там можно скачки устраивать, не только учить.
Заходят и другие. Прислушавшись к разговору, вставляют свое слово. Постепенно начинается спор. В основном он вертится вокруг вопроса, кого учить — одних мальчиков или девочек тоже.
— Зачем девочкам грамота? — доказывает Индар. — Они и без того отлично сготовят лищипс.
С ним согласны многие — женщина есть женщина, она должна знать свое место.
— Выходит, — горячится Ильяс, — если у меня одни дочки, в семье грамотного человека не будет?
— Посоветуй Дарихан рожать сыновей, — шутит кто- то. — Мы не виноваты, что ты плохо старался.
— У кого нет сыновей, тот пусть учит дочь, — предлагает Гучипс. Ему важно, чтобы за школу были все, тогда ее, может быть, откроют.
Большинство согласно с Гучипсом.
— Ну что ж, — заключает Умар, — давайте соберем сход и поговорим о школе, ведь это дело не простое, потребуются деньги.
Умар и Ильяс направляются в дом Едыгова, осматривают готовые к бою пулеметы, винтовки, проходят в комнату Марата. Здесь Умар сообщает им то, что узнал от соседа.
— Хитро придумали, — удрученно констатирует Мурат. — Вроде банды нет, а она есть, только довольствуется за наш счет.
— Ничего страшного, — вмешивается Ильяс. — Это к лучшему.
Мурат бросает на него недоуменный взгляд.
— Нам такая позиция на руку, — убежденно доказывает Ильяс. — Подумайте: в банде сейчас человек сто— полтораста, из них из аулов — человек пятьдесят, остальные—
— Ну что ж… — повеселел Умар. — С ними справимся.
Ждать гостей пришлось недолго. На следующее же утро в Совет явились Сафербий и Айса — оба с винтовками. Умар поздравил их с удачным побегом, отпустил домой. Днем нашел время проведать каждого, постарался вызвать на откровенный разговор. Сафербий, поколебавшись, сообщил, что явился с заданием ждать весны. Айса на все корки стал крыть Алхаса, Ерофея, грозился изрубить их на мелкие части, просился в отряд. О Шеротлукове — ни слова. Во время разговора преданно смотрел в глаза, лицо его выражало крайнее огорчение — уж так жалеет, что попал в банду, так жалеет…
Умар с трудом сдержался, чтобы не бросить ему в глаза: двуличная собака, только и ждешь, чтобы я повернулся спиной. Вышел с твердым намерением арестовать его. Ильясу и Мурату едва удалось отговорить его от этого рискованного шага.
— Ладно, — не без колебаний согласился он. — Надо выполнять обещание. Посмотрим, что он станет делать.
Умар торопится со сходом. Кроме вопроса о школе хочет поговорить и о дровах. Сейчас что получается? Отправится человек в лес, его перехватит Ерофей: «Вези овечку, вернем лошадей. И молчи, а то в следующий раз кишки вон». Кое-кому удается избежать встречи с бандитами, но многие уже лишились части своего добра. Добро — черт с ним, но ведь они таким образом невольно банду подкармливают. И он задумал отправиться в лес по дрова всем аулом с оружием в руках. Люди будут обеспечены топливом до самой весны, а Алхас пусть сам себе корм добывает.
Сход продолжался недолго. Мысль выехать в лес организованно пришлась по душе всем: то-то взвоет Алхас, когда увидит, что его одурачили. О школе тоже много не говорили. Все понимали: нужна. И вдруг выяснилось, что мулла отказывается учить детей письму, он берется лишь вбивать в их головы священные тексты корана. Решили дом Салеха подготовить к занятиям, а Умару поручили достать в городе учителя — аул согласен содержать его с семьей.
После собрания распределили обязанности: кто валит деревья, кто трелюет комли до дороги, кто разделывает их там и доставляет в аул. На рассвете к лесу двинулись десятки подвод. У дороги обоз приостановился — бойцы занимали удобные позиции. По свистку Мурата подошли остальные. Завизжали пилы, застучали топоры.
Из леса донеслись звуки выстрелов. В ответ затрещало несколько пулеметов. И все. Успокоился Алхас.
Работа шла дружно. В полдень уселись перекусить: что у кого было, разложили на бревнах — угощайся, народ.
— Сволочи! — вдруг донеслось из леса. — Всех перестреляем.
Орал какой-то отчаянный алхасовец, очевидно часовой. Хорошо! Испугался!
— Эй, Ильяс! — надрывается все тот же сиплый голос. — Мы для тебя хороший сучок приготовили, он по тебе плачет.
— Смотри, как бы вы там вместе с ним не заплакали! — откликается Ильяс и посылает на голос короткую очередь.