За милых дам
Шрифт:
Подписан был опус до боли знакомой Ане фамилией. Рома Пантюхин, сотрудник журнала «Город», был когда-то ее одноклассником. Виделись они с Ромой в последнее время, конечно, не часто… Например, Аня была совершенно не в курсе того, что Пантюхин нынче подвизается на ниве журналистики. Последний раз, когда они столкнулись в метро, Роман сотрудничал с фирмой, торговавшей «тайм-шерами»… Он бродил тогда по городу с рекламными проспектами и останавливал на улице доверчивых, хорошо одетых женщин словами «Добрый день, милая дама…» и пытался впарить им некую виллу на Сейшелах, которая «отныне две недели в году будет принадлежать вам безраздельно». Пантюхин тогда пожаловался Ане, что начинает потихоньку сходить с ума: он столько раз повторял «милым дамам»
Была ли история с женщиной-киллером такой же фантазией, в которую Пантюхин и сам уже верил? Во всяком случае, прочитав залпом огромное количество периодических изданий, Аня уже верила, что между бизнесом по сдаче в аренду несуществующих вилл и сегодняшней журналистикой существует много общего. Недаром Рома Пантюхин с такой легкостью поменял один бизнес на другой.
Рому она нашла легко. Редакция журнала «Город» находилась недалеко от Савеловского вокзала в помещении, которое раньше занимало казино. В довольно богато отделанном зале, где раньше крутилась рулетка, были расставлены столы и компьютеры сотрудников. Казино прогорело. Теперь счастье здесь пытал журнал, бившийся что было сил за тираж, известность и рекламодателей.
— Тебе это зачем? — перекатывая во рту «Стиморол без сахара», спросил ее Пантюхин.
Аня уклончиво пожала плечом:
— Могу обещать только одно — это не для конкурирующего издания. И твоей публикации не помешает. Сугубо личные проблемы, Роман. Можешь — помоги, не можешь… ну что ж.
Еще со школьной скамьи Анна знала, что просить Рому о чем-нибудь «по-дружески» бессмысленно. Говорить надо строго по-деловому. Роман не дурак и, если сообразит, что может извлечь какую-то выгоду, сделает, о чем просят, а не сообразит — и говорить дальше бесполезно.
Рома Пантюхин, с ясными, прозрачными серыми глазами, просто созданными природой для того, чтобы «впаривать» виллы на Сейшелах, по-девичьи белокожий и рослый, как гренадер, еще чуток поперекатывал во рту «Стиморол».
— Ты пару сотен баксов не одолжишь, Светлова? Ненадолго… — наконец сказал он.
Аня (спасибо урокам английского) достала деньги. Она знала, что возвращать их Пантюхин не собирается. Просто такова была назначенная им плата за информацию. Изложенная в максимально деликатной — все-таки одноклассники — форме. Быстренько перебрав в уме комбинации, Рома решил, по всей видимости, что дивиденды от статьи еще вилами на воде писаны, а пара сотен баксов, больше со Светловой не сдерешь, — вот они. Синица в руках…
Цена, которую назначил Пантюхин, говорила главным образом о том, во что он оценивает Анины возможности и финансовое положение ее дел, а вот краткость его раздумий — о том, что большого значения достоверности сенсации, которую «Город» собирается обнародовать, Пантюхин не придавал. Кроме того, он, как ни странно, вполне доверял Аниному обещанию, что журнальным планам в отношении этого дела утечка информации к Светловой не помешает. У Анны с детства, с первого школьного звонка, была репутация человека, который «не кидает», — приличного человека. А Рома Пантюхин, сам будучи великим обманщиком, как ни странно, верил в существование таких людей. Он считал их наивными, не шибко умными, немножко презирал и все такое… но при всем при том — он в них верил. Потому и рассказал Светловой то, что знал…
Некоторое время назад, уже после публикации первой части опуса, посвященного гибели Ясновского, в редакции появилась женщина… Привлеченная скорее всего номером телефона для контактов и объявлением, которое «Город» публиковал из номера в номер… Это было что-то вроде приглашения делиться небезынтересной информацией, новостями и сведениями. Разумеется, за вознаграждение.
Посетительница заявила, что готова предоставить некое доказательство, подтверждающее обоснованность
Женщина, дав редактору время на раздумья, обещала зайти… Как найти ее, она объяснять, конечно, не стала.
Рома Пантюхин признался Анне, что насчет женщины-киллера он «сообразил» — понимай: выдумал! — сам. Просто незнакомка упоминала о некой известной ей особе, с которой и связано происхождение фотографии. Кроме того, Рома подумал: а вдруг это она сама их убирала? Предположение, что киллер сама разносит по редакциям фотографии своих жертв, было, конечно, чудовищным… Но ведь и жизнь чудовищная… Вдруг у женщины-убийцы маниакальная тяга к славе, потребность увековечить свои деяния… Или она чувствует себя настолько неуязвимой, что не видит ничего рискованного в том, чтобы содрать немного долларов на карманные расходы, поделившись с бульварным изданием не столь уж важной для нее информацией… В общем, и ремесло его, пантюхинское, журналистское — чудовищное…
— И ведь классное же предположение, суперсенсационное… да? — Рома явно ждал от Анны одобрения.
— Да уж… — вежливо, но без энтузиазма согласилась Аня. — Ты мне лучше эту информаторшу поподробнее опиши… — попросила она.
— Ну… Невысокая, коренастая… плотная такая… маленькие серые глаза… выражение глаз… ну, в сад за яблоками к такой не полезешь… Рот кошельком, знаешь, такие раньше были… только металлической защелки не хватает… Волосы… была в шапке вязаной… Речь простая, слово «отнюдь» не употребляет… Да, руки тоже простые, картошку чистить такими хорошо…
Стоп. Аня, прокручивающая еще раз в голове пантюхинское описание посетительницы, остановилась прямо посреди тротуара… Конечно, она видела уже это малопривлекательное существо!
После первого посещения Марининого дома, когда ей в сумерках померещился в дверном проеме женский силуэт, она не забыла спросить об этом у Марины Вячеславовны. Что сие могло означать?
— Женщина в доме? — переспросила тогда, нисколько не удивившись, Марина. — Ну почему же почудилось? Это Зина.
Домработница Зина при ближайшем рассмотрении и при ярком свете действительно мало походила на призрак. В общем, описание, сделанное Пантюхиным, было довольном точным. Зина была проста и реальна, прозаична, как сама жизнь. Существо льстивое и в необычайной степени ленивое… Пользуясь тем, что у хозяйки полностью отсутствовал интерес к бытовым подробностям жизни, Зина появлялась на рабочем месте редко, ненадолго и когда ей самой это было удобно. Основные ее заботы сводились к тому, чтобы в присутствии Марины имитировать подобие активной деятельности — она убирала кухню, спальню и ее ближайшие окрестности, остальные же комнаты и помещения дома, куда Марина не заглядывала, зарастали постепенно, но неотвратимо грязью и пылью.
Разумеется, Зина плохо убиралась, конечно, она могла воровать столовые приборы, полотенца и постельное белье… Но при всех ее столь ужасных качествах предположить, что Зина промышляла еще и киллерством… нет, фантазия Пантюхина действительно не знала предела. Разумеется, для убийства Зина была слишком ленива.
По Аниным представлениям, украсть цепторовскую кастрюльку было бы верхом авантюризма, на который способна Зина… Но вот решилась же она явиться в редакцию с этой фотографией!
— Здравствуйте, Анечка!