За небесной рекой
Шрифт:
— Только не подумайте, что я вижу в вас Мать, — ответил Кавасита. — В качестве поводыря я мог бы выбрать и кого-то иного. Просто… просто вы мне интересны, понимаете?
— Это еще почему? Потому что я знаменита?
Он покачал головой.
— Потому что я богата и влиятельна?
— Неужели? — Он заулыбался. — Кто бы мог подумать…
— Я говорю серьезно. Отвечайте, в чем тут дело?
Кавасита заметно смутился. Он снял очки и принялся задумчиво покачиваться в кресле, постукивая носком ботинка по ограждению.
— Я не воспользовался ни одним из тех устройств — вы понимаете о чем я. И предложения о подселении я тоже отверг.
— И что же?
— Мне трудно совладать с человеком из будущего — я разумею свое собственное будущее. Ведь я такой неотесанный, такой несерьезный… С другой стороны, теперь я существую не только в прошлом, верно? Я побывал в шкуре множества людей, я жил слишком долго… — Кавасита перестал раскачивать свое кресло. — Вы заинтересовали меня прежде всего потому, что при всей своей жесткости остаетесь небезразличной к судьбам других людей. Вы походите на мужчину. Жестокая, решительная, волевая… Однако, причиняя боль другим, вы раните прежде всего себя… Вы не можете быть по-настоящему счастливой.
— Интересно. Это еще почему?
— Потому что не понимаете, за что вас любят мужчины. Или любят ли они вас вообще. Наверняка вы присматривались к ним, не так ли? Скажите, вам удалось найти хоть кого-нибудь?
— Нет, — ответила Нестор. — Порой мне кажется, я встретила своего мужчину, но потом… Потом все проходит. Я уже махнула рукой…
— Я боюсь подойти, вы боитесь довериться…
— И что же мы будем делать?
— Ладно… Понимаете, я не спал с женщиной вот уже три года, если же говорить о настоящих женщинах, то лет четыреста. Мне уже начинало казаться, что подобные вещи меня больше не интересуют. И тут я встретил вас…
Нестор почувствовала, что на ее лицо упала первая капля дождя. Команда стала натягивать над ними пластиковый полог. При первом же шквале холодного ветра стабилизаторы корабля жалостно заныли.
— Когда меня что-то интересует, я начинаю проводить… исследования. Вас же я почему-то стесняюсь. Вы кажетесь мне слишком деликатным…
Кавасита рассмеялся.
— Я пережил морские сражения, авиакатастрофы, кораблекрушения, падение династий, порочность не в меру честолюбивой дочери и сегуна , не говоря уже о четырех столетиях. Деликатный? Нет, я вас не понимаю.
— Иначе я бы вас не боялась.
— К черту! — едва ли не взревел Кавасита. — Я все еще молод и не хочу мокнуть или торчать на холодном ветру, который вот-вот сдует нас за борт! Неужели нам больше нечем заняться? Госпожа, вы куда моложе и деликатнее меня, тем не менее, я предлагаю вам отправиться вниз. Надо наверстать упущенное…
Нестор пожала ему руку.
— Я слышала, что японские мужчины…
— Ложь и клевета! — воскликнул Кавасита.
— Но ведь вы даже не знаете, что я хотела сказать!
На судно вновь налетел шквал. Рев ветра заглушил их смех. Они поспешили вниз, в свою каюту.
Кавасита был не так вынослив и красив, как иные из ее мужчин, но был куда мудрее и чувствительнее их, и потому с ним она отдыхала, чего с ней еще никогда не случалось. Лишь через час они выпустили друг друга из объятий. Кавасита стал рассказывать ей о своих родителях и родителях родителей, о братьях, сестрах и их родственниках, живших в той далекой древней Японии.
— Я о своей семье говорить не привыкла, — сказала Нестор. — И не то, чтобы я их стыдилась, нет — просто подобное никогда не приходило мне в голову. После того, что довелось пережить тебе — войны меж домами Тайра и Минамото и всего прочего — они покажутся тебе чем-то заурядным.
— Мне бы хотелось услышать о них, — сказал Есио.
— Ладно. Тебе расскажу, — вздохнула Анна. — Но тебе придется то и дело понукать меня. Я не привыкла к роли рассказчика.
— Я тебе помогу.
Она посмотрела на потолок и стала постукивать пальцами по его плечу.
— Мой дед стал пионером на пятидесяти планетах, после чего продал контракты «Юнайтед Старс». Затем он открыл еще шестьдесят миров и продал их контракты «Хафкан Бестмерит». Тогда «Хафкан Бестмерит» был несколько иным, во всяком случае, в работе его совета принимали участие и люди. С другой стороны, уже и в ту пору это был консорциум других цивилизаций. Уж не знаю, как те мерзавцы уживались с кроцерианцами, эйгорами и данвельтерами. Впрочем, продолжалось это весьма недолго. Они откололись и образовали предприятие «Даллат». Соответственно, им пришлось истратить массу времени и сил на восстановление доброго имени. Что до моего деда — а звали его Трейком Нестор — то он до самой старости старался не лезть в политику. Он сделал прекрасную карьеру свободного предпринимателя и женился в возрасте пятидесяти лет. Иные говорят, что моя бабушка Джойанес была ретроградкой или, говоря попросту, законченной сукой. Впрочем, в ту пору сильные волевые женщины все еще считались чем-то противоестественным и извращенным. Мне же она близка и понятна. Джойанес взяла в свои руки беспорядочные финансовые дела деда и предложила ему занять место в правлении так называемой "экономише" или, как принято выражаться сегодня, консолидации. В те времена «Юнайтед Старс» придерживались социалистических воззрений и потому старались не иметь дела с предпринимателями, подобными Трейкому. В лучшем случае, они могли покупать у них миры. Поэтому Джойанесс обратила свой взор на недавно возникший «Даллат», тут же поняла перспективность подобного сотрудничества и предложила Трейкому занять место в правлении именно этой консолидации, больше подходившей ему по стилю работы. Группа основателей консолидации состояла из девяти мужчин и двух женщин, приняла его с распростертыми объятиями. Тогда же он взял себе в жены Диану. Джойанес одобрила этот его шаг. Диана была куда жизнерадостнее своей предшественницы. Так и возник этот финансовый сераль. Дела у них шли прекрасно. Джойанес и Диана не состояли в кровном родстве, однако это не мешало им придерживаться одних взглядов. Помимо прочего, Диана владела изрядной долей исследовательского отделения «Даллат». Трейком стал главой исследовательского отдела, Джойанес — консультантом по составлению контрактов, Диана же занималась вопросами, связанными с конструкцией кораблей. У обеих женщин родились дочери, одна из которых умерла в неблагополучном колониальном мире в возрасте десяти лет. Они родили и сыновей. Трейком, его две жены и трое детей — среди которых был и мой отец — чудом избежали гибели в годы чистки «Даллата». Несторы немедленно перевели свои авуары в культурные данные, проходившие по разделу развивающихся миров. Они перевели банк данных в память двух специальных исследовательских кораблей и исчезли на двадцать лет. Их корабли одними из первых достигли Большого Магелланового Облака. Мой отец Донатьен женился на культур-биологе через четыре года после начала путешествия. Мою мать звали Хуанита Сигрид. Я родилась через полтора года.. Когда мы вернулись из Большого Магелланова Облака, стоимость наших культурных данных — как это и предвидел Трейком — резко возросла. Мы стали очень богатыми и, вдобавок ко всему, имели в своем распоряжении информацию о Магеллановом Облаке…
— Какую информацию?
— Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе и об этом, — улыбнулась Анна, — пока же это тайна. «Юнайтед Старс» стали отходить от былых социалистических взглядов и выразили готовность к сотрудничеству. Мое семейство установило с ними деловые отношения. Возможно, когда-нибудь поддержку от ЮС получу и я, но пока больше всего на свете я ценю независимость. Наша семья оставалась независимой, когда на нашем счету не было практически ничего и мы торговали информацией и реинвестировали данные экспедиций, вернувшихся с Лошадиной Головы и Малого Магелланового Облака. Мы удвоили наши активы менее, чем за год. Когда мы были готовы к тому, чтобы сотрудничать с «Даллатом» и ЮС на равных, все решили действовать самостоятельно. После визита на Землю Трейком определил меня в лучшие школы Эстри. Мне было пятнадцать. Я ушла оттуда в девятнадцать — ушла по своей воле. Тогда мы были еще не очень-то богаты. И положение наше день ото дня становилось все хуже и хуже. Соответственно, я забрала свою долю и организовала независимую консолидацию. К двадцати одному году я открыла и исследовала четыре мира. Один другого лучше. Я продала их контракты ЮС, поскольку мне не доставало средств для их развития. Еще два мира я продала своей бабушке Джойанесс. Ее "экономише" умерло вместе с ней всего два года назад. Отец до сих пор является руководителем независимой консолидации. С каких-то пор мы превратились в конкурентов… Впрочем, я давно не имела с ним дела. Вот, пожалуй, и все.
— Но как ты разбогатела? Я о твоем богатстве наслышан немало. Вряд ли ты могла заработать такое состояние на этих своих мирах.
— Два года назад я унаследовала изрядную долю семейного богатства, которая до этого принадлежала Джойанес. Дедушка умер в том же году и тоже завещал свое состояние мне. Эти деньги во многом ушли на переделку "Пелороса ". С той поры у меня не было ни минуты свободного времени. Прошлый год оказался особенно беспокойным. Тогда же обо мне прослышали прорицатели и журналисты, решившие сделать на мне деньги — мол, такая молодая и уже такая богатая. Они попытались превратить меня в легенду. До какой-то степени им это удалось. Новости распространяются стремительно, даже если речь идет о подобной чуши… Вот, пожалуй, и все…
— Хм… Ты заинтриговала меня больше, чем прежде. Теперь мне бы хотелось узнать кое-какие детали… Как бы тебя на это сподвигнуть…
— И не надейся.
Какое-то время они лежали молча, прислушиваясь к шуму моря и скрипу снастей. По палубе продолжал барабанить дождь.
— — Я читал, что один японец занялся серьезным изучением истории, — сказал Кавасита. — Когда же я дошел до его реконструкций, меня стал разбирать смех. Я не смогу вжиться в ваше время и потому могу со спокойной душой покинуть Землю. И, все-таки, тот человек, о котором я говорю, отличается от всех прочих. Я хочу задать ему несколько вопросов и понять насколько он соответствует своему занятию.