За оградой есть Огранда
Шрифт:
Избушка вдруг стала опрокидываться под действием злых чар, однако борьбу с ними пришлось отложить до следующего раза. Даже то, что лавка начала вертеться вокруг вертикальной оси, не помешало витязю погрузиться в богатырский сон. Как известно, пока богатыри спят, нечисти приходится терпеливо дожидаться своей очереди.
А нечего шкодничать!
13
Когда Антошка проснулся, Бабы-яги в избушке не было. На столе стояла накрытая хлебом чарка с лекарством от похмелья. Рядышком вальяжно расположился пузатый широкогорлый кувшин с рассолом, своим величием подавляющий
Антошка встал, попрыгал, натягивая штаны, и алчно припал к кувшину. Отпил он соответственно жажде, почти до дна, с облегчением крякнул и как был, полуодетый и босой, уселся за стол.
Рассол улучшил здоровье и пробудил аппетит. Лишь настроения он улучшить не смог, и для его поднятия Иванов хватанул заветную чарку. А следом пошла зубовная потеха.
Когда живот наполнился до отказа, а тарелки полностью опустели, Антошка потянулся и задумался, что же делать дальше? При этом он машинально откинулся назад, собираясь опереться на несуществующую спинку.
Лавка стояла довольно далеко от стен, поэтому Антошке повезло. Он не врезался головой в бревна, но пол оказался ничуть не мягче. Хорошо хоть, что доски выдержали, не полопались.
Зато содрогнулась избушка. Сверху посыпался какой-то сор, щедро припорашивая Иванова, а, едва богатырь поднялся, с потолка сорвалась доска, коварно выжидавшая своего часа. Хорошо хоть, что она оказалась гнилой и переломилась об голову Антона, а ведь могло бы оказаться и наоборот.
От неожиданности и боли Антошка присел мимо лавки. Избушка содрогнулась вторично, но на этот раз Иванов проявил недюжинное проворство. Стремительной ящерицей он успел скользнуть под стол, а в следующий момент остальная часть потолка покинула предназначенное место.
Когда все наконец стихло, Антошка опасливо разгреб доски и высунулся наружу. Горницу было не узнать. Одни только стены имели привычный вид, но остальное...
Хуже всего было то, что под слоем дерева и трухи оказались похороненными одежда, оружие и припасы. Бедняге Антону довелось сполна ощутить на себе нелегкую долю археолога, ведя раскопки в полном масштабе. При этом ему, как и каждому археологу, приходилось соблюдать великую осторожность. Тем более что над головой оставалась еще не рухнувшая крыша, и принимать ее на голову совсем не хотелось.
Потихоньку, ругаясь последними словами, Антошка извлек свое насквозь пропыленное снаряжение.
С заветным узелком дело обстояло гораздо хуже. Заботливо уложенная бабулей бутыль была разбита вдребезги, а продукты оказались не только пропитаны самогоном, но и щедро нашпигованы битым стеклом. Пришлось с проклятьями отбросить испорченные припасы и довольствоваться хоть тем, что изботрясение случилось после обеда, а не до него.
В какой-то миг Антошка заподозрил, что и сарай рухнул на его несчастного коня, однако хлипкая постройка устояла вопреки всему и всем, а Вороной уже скучающе ржал и призывал своего седока.
Привычными движениями Антошка оседлал своего верного друга и вскарабкался на его спину. Оставалось решить один вопрос: где этот чертов восток, тем более что солнце давно взошло? Но, оказывается, Баба-яга позаботилась и об этом.
Чуть в стороне от полуразвалившейся избушки (починить не могла, старая ведьма!)
Одна беда: жерди никак нельзя было взять с собой, и Антошке скоро вновь казалось, что его путь подобен замысловатой кривой. Вот только знать бы, вывезет ли она, или ему так и придется блуждать по первобытному лесу без всякой надежды когда-либо выбраться отсюда?
Впервые Иванову пришло в голову, что подвиги намного лучше смотрятся на бумаге, в жизни же все имеет обратную сторону, и эта сторона напрочь лишена малейшей привлекательности.
Какому барду или миннезингеру придет в голову описывать блуждания героя по отнюдь не сказочному, но очень дремучему лесу? И что героического в жестокой и кровавой битве с вампирами, если эти вампиры известны всем как обычные комары? Хотя уж лучше сам граф Дракула, чем мириады продолжателей его дела! По крайней мере, небезызвестный злодей действовал в одиночку и имел вполне приличные размеры, а эти так и норовят залезть в любую щелочку доспехов. Попробуй уследи за каждым писклявым гаденышем!
Потом Антошка сообразил, что едет параллельно болоту. Но что с того? Поворачивать назад и тем удлинять и без того бесконечные поиски? Да надоело! Если бы так не болела голова и не кусались комары, то кулаки по Кощею чесались бы намного больше, но даже в таком состоянии Антошке нестерпимо хотелось побыстрее поставить точку в этом чрезмерно затянувшемся деле.
Вперед? Герой потому и герой, что выходит сухим из воды, когда все его спутники тонут. Однако, хотя Антошка не сомневался в своей героической роли, проверять свою плавучесть на практике не очень хотелось. Ладно бы плавучесть, но под водой слой трясины, а в ней не поплаваешь.
В итоге пришлось продолжать путь вдоль комариных владений в надежде, что они скоро кончатся и в жилах еще останется достаточно крови.
Как ни странно, болото действительно ушло куда-то в сторону, и дышать стало несколько легче. А дальше раскинулось бескрайнее поле, и поднявшийся ветер лучше всяких мазей подействовал на летающих кровососов. Тот же ветер грозил в любой момент принести дождевые тучи, но ведь мог и не принести!
Дуло прямо в харю, однако в чем-то подобное было даже приятно. Было нечто героическое в движении против ветра, и жаль, что никто не мог оценить этого, еще лучше — воспеть. Подвиг ведь вещь такая — без воспевания это в лучшем случае поступок, а при умелом освещении — не менее чем спасение мира.
Но в целом ехать по полю было значительно легче, чем по лесу. Ни тебе буреломов, ни чащоб. Спокойно намечаешь очередной ориентир в той стороне, куда указывала оставленная бабулей стрела, и едешь как ни в чем не бывало.
В положенное время Антошка пообедал уцелевшими припасами, дал попастись коню, а затем вновь поехал в сторону предполагающегося востока.
Вечером, когда по правую руку стало садиться солнце, он тщательнее наметил ориентир на утро и остановился на отдых. Конечно, можно было бы продолжить свой путь и ночью, бедная Василисушка наверняка все глаза проглядела в поисках своего спасителя, но Иванов боялся заблудиться. Для него все звезды выглядели абсолютно одинаково, и найти среди них Полярную он не смог бы даже под угрозой высылки в родной мир.