За пределом беспредела (На воле)
Шрифт:
Сил у него хватило ровно настолько, чтобы сбросить дорогие кожаные ботинки и пробубнить что-то восторженное о бедрах танцовщицы. Потом Иван хрюкнул и завалился спать.
У «Семиозерья» Иван со Степаном появились без пятнадцати шесть. В кабак стекалась публика фартовая, на стоянке было тесно от иномарок. Крепенькая «семерка» Ивана среди импортной роскоши выглядела жалким драндулетом. Игра обещала быть нешуточной.
Как бы ненароком Степан притронулся пальцами к поясу. Там, спрятанный под курткой, покоился «ствол». Оружие придавало больше уверенности и позволяло чувствовать
– Ты знаешь, Ваня, какой я тебе сюрприз приготовил? – хитро произнес он, подходя к подельникам. – Ни за что не угадаешь.
– Ну давай, подиви.
– Посмотри туда, – показал куда-то за его спину.
Иван оглянулся и не поверил глазам: у входа в ресторан стояла Томка, такая же обворожительная и желанная, как в день их первой встречи.
– Зачем? – прошептал Иван.
– Ты это брось, – обиделся Эдик. – Помириться вам давно пора. Послала она своего хахаля. Едва я ей сказал, что ты здесь, так она все побросала и сюда…
– Зачем, ну зачем ты привел с собой Томку?! – проскрежетал зубами Иван. – Разве я тебя просил об этом?! Ведь сказано же было – все кончено!
– Ваня, ты сдурел, – ощетинился Эдик. – Девка от тебя без ума, а ты!..
– Я тебя еще раз спрашиваю, зачем ты привел с собой Томку?! Сюда и сейчас.
Скулы Эдика побагровели, он уже открыл рот, чтобы ответить какой-нибудь резкостью, но тут из-за поворота показался темно-зеленый «Сааб». Хищной, кровожадной рептилией он уверенно пробрался между припаркованными автомобилями и остановился у самого входа в ресторан.
Иван никогда не видел Штыря, но, когда из салона автомобиля после двух мрачных детин-телохранителей вылез худощавый и подтянутый длинноволосый шатен, Иван сразу догадался, что это и есть некоронованный хозяин города. Штырь приветственно поднял руку, запахнул полы тонкого кожаного плаща и, не оборачиваясь на охрану, поспешил к входу в ресторан.
Ругательство застряло у Эдика в горле. Он произнес:
– Аркашу спрашивал? Вот он идет. Только не думай, что я тебя в кабак проведу…
Реакция Ивана была мгновенной: он выхватил из-за пояса «Глок» и, почти не целясь, навскидку, выстрелил несколько раз в спину удаляющегося авторитета. Штырь споткнулся и упал лицом на ступени. От удара о мрамор хрустнула нижняя челюсть. В следующее мгновение заработал «узи» – это старался Сявка. Рой пуль вонзился в грудь сначала одного телохранителя, бросив его спиной на капот «Сааба», а затем второй телохранитель, судорожно пытавшийся извлечь зацепившийся пистолет, взмахнул руками и с размаху грохнулся навзничь на асфальт, получив две пули в лицо.
– Да ты!.. Ты что?! – мертвенно побледнев, прошептал Эдик. Он был в шоке.
– Ты не должен был приводить сюда Томку, прости! – И, направив ствол в живот Эдику, Иван дважды нажал на курок.
– Господи! – раздался дикий женский крик. Длинное узкое платье стесняло
Рядом заурчал заведенный двигатель.
– Ну чего ты встал?! – истошно орал Сявка. В машину давай! Живей!
Иван, словно во сне, вскинул руку и выстрелил. Пуля ударила Томке в живот, и платье тотчас потемнело от крови.
– Ну зачем, зачем он привел сюда Томку?! – прошептал он, видя, как девушка оступилась, привалилась спиной к стоявшему рядом автомобилю и, оставляя на светлой эмали кровавую полосу, соскользнула на землю.
– Скорее, идиот!
Иван распахнул дверцу и вскочил в салон. Машина, свистнув резиной, рванулась с места.
– Мы его кокнули! – возбужденно крикнул Степан, яростно вращая руль. Встречные машины шарахались от «семерки», как волны от носа могучего судна.
– На дорогу смотри! – пробормотал Иван.
Машина едва разминулась с «КамАЗом», который, вильнув, с треском зацепил краем кузова «Тойоту», ехавшую рядом.
– Мы грохнули его! – продолжал ликовать Сявка, в возбуждении стуча кулаком по рулю. – Вот только девку жаль, классная была баба.
– Ты о Томке? – прохрипел Иван.
– Да о какой еще Томке! – возмутился Сявка. – О той бабе, которую ты целую ночь драл! Не скоро такая отыщется. Я бы тоже не прочь с ней поваляться! Трассой больше не поедем, там могут дежурить менты. Съедем в лесок. Дорога будет подлиннее, но добираться по ней безопаснее.
Степан крутанул руль, и «семерка» послушно свернула с шоссе и осторожно, переваливаясь с боку на бок, поехала по проселочной дороге.
– А если Аркашка остался жив? – произнес Иван.
От одного этого предположения ему стало жарко. Мгновенно изменился в лице и Сявка, ему тоже сделалось не по себе. Он ответил не сразу:
– Ты же ему в спину пол-обоймы выпустил. – И, уже повеселев, добавил: – Он не бессмертный!
– Ты помнишь, что Колян сказал?
– Что?
Машина заехала правым колесом в грязь и забуксовала. Липкий чернозем не желал ее отпускать.
– Зараза! Буксует! – выругавшись, воскликнул Сявка. – Так что же он сказал?
– В голову стрелять, чтобы наверняка!
Машина заглохла. Было бы обидно влипнуть по-глупому – не во время перестрелки, когда приходится подставлять башку под пули, а вот так, когда машина по самое брюхо погружается в проселочную грязь.
– Да не газуй ты! – прикрикнул на приятеля Иван. – Попробуй со второй.
Сявка нервничал:
– Ну и что же ты не подбежал и не прострелил голову? Свинца пожалел? Или, может, соображалку совсем потерял, когда бабу свою бывшую увидел?
– Послушай, давай не будем ссориться, – взмолился Иван. – Мне и так тошно. Не хватает еще, чтобы мы перестреляли друг друга.
– Ладно, молчу. И что же ты предлагаешь делать? Не возвращаться же обратно, чтобы прострелить ему башку?
– У меня плохие предчувствия, – признался Иван. – Я уверен, что нас уже ищут на всех дорогах.
– Ну и что же ты предлагаешь? – Что я предлагаю?.. Машину утопить! Пускай помучаются, поищут ее.
– Даже если они ее найдут, это им ничего не даст. Машина в угоне, а номера перебиты.