За пределом (том 3)
Шрифт:
— Вот я об этом и думаю. Он бы их тут же за такое сдал. Но вдруг его хотели передать нам с какой-то целью? Вряд ли чем-то подкупили, так как после подобного никто не стал бы на них работать. Но… если только они не настропалили его против нас?
— В смысле, против картеля?
— Да. Или конкретной личности.
— Смысл? — удивился Панк. — Да и каким образом? Смысл ему вдруг ненавидеть тех, кто обеспечивает его бабками и работой?
— Чёрт знает, — покачал Бурый. — Это просто предположение.
— Пахнет конспирологией. Или же ты что-то мне не договариваешь, —
— Потому что не обязан, — тут же обрубил тот.
— Тогда и я не могу помочь советом, — пожал он плечами. — Но это бред. Тогда Гильза и Пуля тоже крысы. Они ведь его нашли, верно? Кто сказал, что случайно? Там же огромная свалка, а они так удачно на него наткнулись. Или Гребня? Он вообще какой-то мутный. Или я? Может я всё подстроил, чтоб тебя сместить за то, что ты меня обогнал в прошлом?
— Не знай тебя, воспринял бы это всерьёз, так что аккуратнее, — предупредил его Бурый.
— Просто это показывает, что любого можно подогнать под это. Вспомни, Гребня тоже был на первом задании, он тоже мог сдать Шрама Чеке. И он был на последней миссии, и так удачно получилось, что он выжил. И он неоднократно работал с Фиестой, потому мог иметь к ней какой-нибудь интерес и заранее предупредить. А потом подготовить эту бомбу, что не взорвалась. Ведь Гребня был солдатом, разве нет?
— Ты так это описал, что даже я начал подозревать его.
— Вот именно, — хмуро согласился Панк. — Таким образом любого можно подогнать под подозрения. Пара случайностей, и любой из нас и даже ты уже предатель, который работает против своих же.
— Просто у меня уже паранойя после Фиесты, — пробормотал Бурый, почесав затылок.
— Окей-окей, давай тогда иначе: ты веришь Французу? Он жил с нами в одном дворе, мы его знаем уже с детства, ведь так?
— Ну и?
— Он умеет говорить по душам. Пусть между делом и развяжет ему язык. Будет чё подозрительное и нескладное — тогда уже займёмся этим вопросом плотнее, но чот я сомневаюсь в подобном.
— Француз?
— Ну давай, скажи, что и он связан с этим, — фыркнул Панк.
Бурый задумчиво посмотрел на дверь, где сейчас был Томас.
Мог ли он до чего-то догадаться? Если да, то как? Какова вообще вероятность такого?
Если отталкиваться от начала, то там были одни бабы — это однозначно Бабочки, если только Шрам не ошибся. Даже если и ошибся, то это наверняка кто-то из банд. Куда меньше вероятно, что другой картель, и точно не Соломон, иначе бы он сразу пришёл сюда.
Банды взяли его человека, пытали, а потом выбросили на помойку на переработку, подкинув инфу, как дерьмо на вентилятор. Тут два варианта:
Они действительно думали, что его люди рванут вместе со Шрамом.
Они специально сделали хреновую бомбу.
При втором варианте встаёт вопрос — какова цель? Вряд ли после таких пыток он работает на них. Очень вряд ли. Может тогда раскрыли для него что-то? Но у банд нет никакого компромата на картель, да и на него самого, чтоб Шрам неожиданно воспылал ненавистью к своим. Может Фиеста что-то рассказала, например, пыталась убедить в том, что
Может сам Шрам что-то понял? Он ведь совсем не глуп. Но как?
Или же всё до банальности просто и всё есть так, как выглядит? Ведь самый простой вариант зачастую самый правильный. И как говорил Панк, они просто оставили Шрама умирать, а Гильза, пустая голова, так дёрнула крышку багажника, что ненароком вырвала детонатор, этим самым спася саму себя и остальных. Просто случайность.
Слишком много вопросов без ответов, и не знаешь, за что хвататься.
Но сейчас, в разгар войны, когда на улицах творится чёрт знает что, разбрасываться просто так людьми было нельзя, как и нельзя было закрыть на это глаза. Сейчас ему требовались все люди, что у него есть, особенно самые верные, а Шрам обладал редким даром для обычного криминала — умом. И пока его неверность или злой умысел не были доказаны, тратить такой ресурс было не просто глупо — опасно.
— Ладно, пусть Француз с ним поговорит по-братски, раскроет ему душу, а там видно будет.
По крайней мере до того момента, пока не закончится война.
Глава 94
Меня отвезли домой только к вечеру, когда отёк на лице пусть и немного, но спал. По крайней мере можно было что-то разглядеть, не раздвигая себе веки, как я это делал в начале, шипя от боли. Пальцы были обколоты обезболивающим и перебинтованы, на сломанные наложили шины. Тело… было вообще всё переколото обезболивающим, антибиотиками и какими-то препаратами, которые должны были снять отёк и заставляли меня бегать в туалет через каждый час, будто у меня старческое недержание.
Меня лечили, как могли. Стоит сказать ради справедливости, что врачи у кланов и картелей были хорошими, пусть их и мало. Всё-таки лечиться все побегут в первую очередь к ним, когда в обычную больницу пойти не вариант — сразу попадёшь под взгляд полиции. Потому их труды неплохо оплачивались, а сами они хорошо обеспечивались всем, что можно было только достать.
Я сомневался, что эти врачи проведут тебе операцию на мозге или позвоночнике, но вытащить пулю и сшить связки, если те порваны, были в состоянии.
— Ну как ты, кислишь?
Мы уже подъезжали к дому, когда Француз, которого направил помогать мне Бурый, в первый раз подал голос. Всё это время я сидел с лицом человека, пережившего душевную травму, и изредка вздыхал. Негромко, но так, чтоб Француз слышал.
— Как мешок, набитый ватой и соломой, — ответил я невнятно. Не потому что лень, а из-за опухших губ, которые свисали шмотьями мяса. — По крайней мере голова не болит.
— Несладко тебе пришлось, — я не стал одаривать его красноречивым взглядом. Лишний раз поворачивать шею не хотелось. — С другой стороны, всё могло сложиться и горче, реши они тебя сразу нашинковать.