За пределом жестокости (Сборник)
Шрифт:
Делал он это совсем не зря. Теперь уже и Бекас различил легкий приближающийся шум — кто-то аккуратно, но быстро шел по их следам. Угрюмое выражение, которое украшало лицо Кота, наводило на самые неприятные мысли. Заглядывая в лестничный пролет, он видел совсем не то, что ему хотелось увидеть.
Бекаса вдруг ошпарила мысль, что, если за ними идут чужие, значит, Вист уже мертв. Отбросил копыта, как сказали бы его товарищи. Осознание этого вызвало в душе Бекаса жутковатое и двойственное чувство. С одной стороны, ему хотелось, чтобы его тюремщиков покарали. Этого требовало и чувство мести, и простая
— На крышу! — глухим голосом скомандовал старший и потащил Бекаса к лестнице на чердак.
Цепляясь непослушными руками за стальные прутья, Бекас выбрался наверх. На чердаке пахло дождем, пылью и слежавшимся птичьим пометом. У Бекаса опять закружилась голова.
— Вперед! — пихнул его в спину охранник. — Жить хочешь? Шевели копытами!
Он погнал его к слуховому окну. В стекло барабанил дождь. Внизу под люком послышался треск автоматной очереди, смягченный глушителем. У Бекаса вспотела спина.
Старший ударом пудового кулака вышиб оконную раму и бешеным взглядом посмотрел на Бекаса.
— Лезь!
Он подсадил Бекаса, и тот выбрался на скользкую, залитую водой крышу. Тучи неслись так низко, что казалось, их можно потрогать рукой. Холодный ветер забирался под уродливую куртку Бекаса. Волосы на голове моментально намокли.
Он обернулся и обомлел. Старший охранник даже не смотрел на него. Он смотрел в глубь чердака и, вытянув руку, стрелял в кого-то, посылая пулю за пулей. После каждого выстрела пистолет в его руке дергался как живой.
Вдруг он прекратил стрелять и одним махом протиснулся сквозь узкое окно. Поднявшись на ноги, он опять схватил Бекаса за рукав и потащил на другой конец крыши.
— Кота кончили! — сообщил он на бегу хриплым голосом. — Теперь наша с тобой очередь!
От того, что он вдруг перешел с обычного своего «вы» на панибратское «ты», Бекасу сделалось особенно страшно. Он, не рассуждая, устремился туда, куда волок его охранник. Край крыши приближался.
Вдруг охранник остановился, резко повернулся и вскинул пистолет. Бекас обернулся тоже.
На его глазах из чердачного окна выполз кто-то высокий, гибкий как червь, затянутый в черную кожу, припал на одно колено и прицелился в беглецов. Что у него в руках, Бекас не разобрал — мешал дождь, — но чужак даже не успел выстрелить. Спутник Бекаса несколько раз подряд нажал на спусковой крючок.
Дождевые капли сильнее барабанили по жестяной крыше, и Бекас не расслышал ни одного выстрела. Однако он прекрасно видел, как человек в черном вдруг мечтательно запрокинул голову, выпустил из рук оружие (это оказался автомат с укороченным стволом, похожий на те, что совсем недавно продемонстрировали Бекасу его стражники) и тихо повалился
Бекасу почудилось, что он смотрит по телевизору какой-то страшноватый сериал, ни начала, ни конца которого он не знает, и тем не менее оторваться от зрелища не может.
Оторвал его охранник, который отвесил Бекасу хорошего тумака. Тот едва удержался на ногах и посмотрел на своего спутника с обидой и недоумением.
Старший охранник менял обойму в пистолете. Глядя на Бекаса дикими глазами, он прокричал:
— Разбегайся и прыгай на соседнюю крышу! Там нешироко, не бойся! Иначе нам не уйти! Иначе — хана обоим! Шевелись — я прикрою!
По его серому лицу хлестали струи дождя. Он был похож сейчас не на человека, а на статую из цемента. И слова его звучали так же странно, как если бы заговорила статуя.
Бекас стоял, озираясь. Бежать к краю мокрой крыши было страшно. Прыгать с нее на соседнюю — еще страшнее. Охранник говорил, что там нешироко, но Бекасу казалось, что там целая пропасть. Он никак не мог решиться.
Охранник передернул затвор и тут же выстрелил. В ответ из слухового окна тоже полетели пули. Они пропели над самой головой Бекаса. Его душа наполнилась ужасом. Он превратился в животное, которое спасается бегством от лесного пожара.
Громыхая подошвами по гудящему железу, он ринулся по скату и с криком оттолкнулся от края крыши. На миг под ним разинула пасть черная смертельная пропасть, а потом его тело с глухим стуком рухнуло на крышу соседнего дома и тут же стало неудержимо сползать вниз, точно зловещая пропасть не желала упускать приглянувшуюся ей жертву.
Бекас отчаянно завопил и стал пальцами цепляться за ржавые стыки кровельного железа, изо всех сил стал выползать наверх. Он едва ли не зубами впивался в эту ржавую мокрую крышу. Он забыл в этот момент про все остальные невзгоды, про Арнольда Евгеньевича, про Тенина, про охранников с пистолетами и автоматами. Он хотел только одного — замедлить, прекратить это жуткое сползание в бездну.
Опомнился Бекас, только когда ухватился за какой-то прочный штырь, торчавший из крыши. Вцепившись в него намертво, он решил оставаться на месте сколько угодно долго. На дальнейшие подвиги у него уже не было сил.
Но тут совсем рядом опять загрохотало железо, и над вжавшимся в крышу Бекасом выросла громадная фигура охранника. Он ухватил Бекаса за шиворот и рывком поднял на ноги.
— Бежим! — рявкнул он. — Здесь нельзя оставаться! Спустимся по пожарной лестнице!
Бекас ничего не мог сказать. Он как автомат двинулся туда, куда указывал охранник. Но, услышав за спиной шум, обернулся.
На их крышу перепрыгнул еще один человек. Невысокий, коренастый, без головного убора — на голове его блеснула мокрая плешь. Прыгнул он не слишком удачно — на краю взмахнул руками и попытался выровнять равновесие. Спутник Бекаса, не раздумывая, вскинул пистолет и выстрелил. Чужак вскрикнул, завалился назад, сорвался с крыши и исчез. Но на соседней крыше уже маячили новые фигуры. Оттуда прилетели несколько пуль, свистнули над ухом Бекаса.
Охранник вдруг странно дернулся, скособочился и в таком виде пробежал несколько шагов. Бекас уставился на него с тревогой.