За пригоршню астрала
Шрифт:
— Да-да, — Игорь поудобнее устроился на стуле. — Меня сие не касается… Сударыня, я намерен пригласить вас… Вы любите тайные собрания? Ни-ни! Никакой политики. Приличная публика… Вы интересуетесь оккультизмом?
Света поотнекивалась мягко и нерешительно с минуту, предоставив Игорю чудную возможность проявить талант убеждения. Потом Игорь был выставлен из квартиры. Чтоб не мозолить глаза изнывающей от жажды знаний Марье Мироновне, он должен был дожидаться в такси, пока Прекрасная Дама наряжается в подходящий туалет. Жакет с застежками сзади. Юбка-брюки…
Света толком и моргнуть не успела, как такси выскочило к мокрому от дождя Московскому вокзалу. Сверху, лишившись опор из близких стен, навалилось низкое хмурое небо. Огромное подмигивающее разноцветными лампочками рекламное
Она загадала: попадется первой машина с суммой цифр номера двадцать один — все обойдется благополучно. Если тринадцать — лучше найти предлог покинуть такси, не добравшись до пункта назначения. И тут же нахлынули неспокойные мысли: куда она катит? Зачем? Естественно, ее страхи не имели ничего общего с боязнью девочки, севшей в незнакомую машину и страшащейся изнасилования. Угрюмый шофер, знай свое дело, крутил баранку, выгадывая у каждого светофора по полсекунды. Игорь восседал этаким барином и озвучивать цель путешествия не торопился. Света постаралась расслабиться. Хоть чуть-чуть. Хотя бы внешне.
Ни «тринадцать», ни «двадцать одно» за дорогу не выпало. Последняя лужа, и такси остановилось. Где-то в районе «Автово». Оказалось, целью поездки было что-то с чем-то.
Света не поспешила срывать с парня эполеты. Конфисковала зонт. Не мешая Магниеву И Дэ рассчитываться, покинула. Прямо перед ней за копьеобразными прутьями ограды начинались могилы. Нос чутко уловил струящийся от трех завернутых в целофановые прозрачные дождевики бабулек аромат цветов. Охапки поздних георгин и астр в надежде на скорбных покупателей вымачивались в оцинкованных ведрах.
Господин Магниев захлопнул дверцу такси, галантно отнял зонт и под руку повел Свету по неразмокающей, но дьявольски скользкой аллее к растерявшим листву деревьям и ухоженным и не ухоженным холмикам, венчаемым где плитой, а где алюминиевым, крашенным серебрянкой крестом.
Света на ходу мысленно затеяла рассказывать себе сказку про девочку. Жила-была девочка. Однажды один молодой человек пригласил ее провести совместно вечер. Завез на кладбище. А надо сказать, что молодой человек был не от мира сего. И вот, на этом кладбище, выходят из-за деревьев дружки молодого человека с ритуальными ножами… Игорь ступал не быстро и не медленно, уверенно на одном из перекрестков свернул направо. И наконец вывел к группе людей, окруживших свежий раскоп в земле. Зонты, от солидно темных до несерьезных, автоматических, делали группу похожей на грибную поляну.
Сбоку, вжав головы в плечи и облокотившись на впившиеся в дерн штыковые лопаты, дожидались два мужичка из кладбищенской обслуги.
— А еще они младенцев едят, — негромко пробубнил один, как раз, когда Света проходила мимо.
— И спиртом запивают, — важно кивнул небритой челюстью второй.
— … Слезы застилают глаза, губы отказываются произносить слова! — вещал, возложив ладонь на небрежно свисающий с шеи шелковый шарфик, гражданин в последней стадии надрыва. А его маленькие глазки бегали от слушателя к слушателю. — Георгий не берег себя, главным для него было не личное самосозерцание, а общее дело «тринадцатого пароля, тридесятого файла». И вот он ушел в 2540-ой год со дня рождения Будды, и мы крепче нефрита сплотим наши ряды, и завершим то, у скрижальных истоков чего был Георгий. Да обернется его душа незабвенным огнем, а не прахом! — тускло блеснул перстень на отведенной в сторону руке.
Наверное, самым важным для Светы было в приключившейся ситуации правильно себя повести. Но, черт побери, как в такой ситуации себя должна повести с виду якобы обычная девушка, ни ухом — ни рылом, пардон за грубость, не стремящаяся проникнуть в поехавшее на тайных науках общество?
— Что ты видишь, Странник? — продолжал на высокой ноте господин, так и застыв с отведенной рукой. — Ты видишь лестницу, поднимающуюся на лазурные небеса, а ее нижние ступени теряются из виду в густом тумане, окружившем нашу планету? Ты проходишь через долину слез, сквозь облака и туманы? Ты прощаешься с земными друзьями? Одинокие отныне, мы восходим по Пути, через пробел
Услужливый дядечка в двух (один под другим) свитерах, державший над оратором зонт, вложил в руку патрона игрушечную модель легковой машинки. Но прежде чем игрушка канула в зев могилы, к оратору приблизился распорядитель похорон — что это именно распорядитель, было ясно по черной повязке на рукаве ветровки. Черной повязке, но с красным бубновым ромбом. Распорядитель подал белый платок, тоже украшенный красной отметиной. Надпись не иероглифами, не латиницей и не кириллицей. Руническое письмо. Игрушечная машинка — модель шестисотого мерседеса — была благополучно стараниями оратора и распорядителя обернута платком и предана земле.
— Все это надолго? — недовольным, но в меру, шепотом спросила Светлана. Как поступить, она все еще не выбрала. Очень похоже, что ее проверяют «на вшивость» — есть такой неофициальный термин у силовиков. А если не проверяют? В кругу, в который она так стремилась попасть, действовали другие, не понятные посторонним правила. Конечно, можно демонстративно развернуться на каблучках, можно «покинуть поле», играя бурное негодование. Но нет никакой гарантии, что Магниев И Дэ снова позвонит в ее дверь.
— Пятнадцать минут потерпишь? — виновато заплямкал Игорь на ухо. — Извини, что не предупредил. Но здесь неприлично появляться без спутницы. Пятнадцать минут, и мы совершенно свободны. Это ведь не трудно — пятнадцать минут?.. И у нас впереди целый вечер…
Хлопком ресниц Света пресекла сбивчивый поток оправданий. Окинула взглядом собравшихся. Грязные ботинки, туфли, сапоги и даже одинокие некогда белые кроссовки в трещинках-морщинках. Неизменное «Chikago Bools» на чьей-то куртке. Там-сям простуженное покашливание. Про «прилично неприлично» Игорь врал без зазрения совести. Особого ума не требовалось, чтобы углядеть: не имело для толпы большой разницы — с дамой ты или без.
— А кто это только что выступал?
— Да так, шантрапа всякая на поминках закусить протиснулась.
К могиле приступил следующий депутат в парадной форме майора. Артиллерист:
— Если кто меня не знает из собравшихся, то я здесь представляю Центр самопознания «Свеча». Без обиняков скажу: да, Георгий выполнял некоторые наши заказы. И для этого простого открытого парня была пофиг ступень крутости заданий и та сумма, кою мы, собрав с адептов, могли заплатить. Любое техническое задание он выполнял идеально. Не хорошо, не великолепно, а идеально. Вы знаете, что ныне заморские монополии пытаются настропалить наших отроков взалкивать пиво. Истинно русский напиток — водка — оттирается. Государи и государыни, не мне вам толмачить, что в сакральном плане этот вопрос гораздо серьезнее, чем на первый взгляд. Водка аз есьм одна из составляющих феномена, именуемого в просторечии «русская душа». — Майор шумно прокашлялся и вдохнул добрую дозу свежего воздуха. — Бесплодные флуктуации мысли разоблачают себя в выражениях современного философского и художественного творчества. Суеверия нового фундаментализма, профанирующего традицию, сродни бездумности семантических игр, которыми увлекаются сегодня инкорпорированные гуманитарии, — умудрился он не сбиться, барабаня где-то вычитанную, понравившуюся и заученную мудрость. Речь свою артиллерист завершил патетическим маневром: — Сегодня пиво победило водку. Завтра… Мне страшно гадать, что грянет завтра! И Георгий был одним из тех, кто всеми фибрами и помыслами противостоял нашествию чуждого нам, одни говорят — менталитета, я называю — духа! Он был ратником последнего рубежа обороны! Я все сказал. Да распустится его душа вечнозеленым листом на Мировом Древе.