За пригоршню астрала
Шрифт:
— А что? Здорово! — ожил ободренный Толик. — Таким образом ты классно расширяешь круг потенциальных клиентов. Будешь бабки грести не только с тех, кто в данный момент решает квартирный вопрос, а и со всех других жильцов. — Толик наморщил лоб, ему пришла в голову идея. — А я мог бы порыться в почте. Нам многие идиоты пишут, будто у них то стук в стенах, то грыжа, плавно переходящая в геморрой, то уолтергейст в холодильнике.
— Полтергейст, — надменно поправил, подозрительно озираясь, Дима и с усердием набросился на сосиски, будто ничем серьезным за этим столом не занимаются. Все посторонние журналисты, с кем зло жующий Дима встречался глазами, глаза отводили. Но двое из не выдержавших Диминого взгляда как бы между прочим пересели за ближайший к сообщникам столик.
— Я бы мог им позвонить от имени редакции, — приглушив звук голоса,
— А я накидаю статью. Завтра будет готова. Как то бишь фамилия этого гебешного колдуна?
— Черный Колдун Передерий, — прикрыв рот ладонью, будто чтоб не прочитали по губам, четко выговорил Илья и добавил уже эксклюзивно для ближайших слушателей. — Не перепутайте. Это важно. На самом деле это фамилия директора школы, где я когда-то учился.
— Будь спок, — Дима для надежности записал фамилию на салфетке, тоже прикрывая ладошкой, поскольку коллега из-за соседнего столика чуть не свернул шею, тщась подсмотреть. — Ну что, завтра в это же самое время на этом же самом месте? — и заколол вилкой последний обрубок сосиски.
— Договорились, — Илья поднялся, привычно отбросил назад длинные пепельные патлы и извинился перед оставшимся сидеть Толиком. — Мне уже пора бежать. Велика Россия, а выступать некогда. Давай все подробно завтра обсудим, — следом за Ильей поднялись и соседи, словно недовольные качеством обслуживания. Один из них выключил в кармане диктофон.
— Давай, — неохотно промямлил Толик, уже придумавший, на что потратит задаток.
— Ты нюни не распускай, — ободрил Илья, выжимая из себя обнадеживающую улыбку шлюхи. — В общем и целом мы, считай, договорились. А сейчас мне уже мчаться надо. Неотложные дела, — и только когда вышел из буфета, с чувством собрал скопившуюся во рту слюну и смачно чвыркнул на заворачивающие вниз ступеньки. Однако менее мерзко на душе не стало.
Под понятием «неотложные дела» Илья маскировал назначенное на через час ритуальное распитие в офисе ИСАЯ бутылки водки. Каковую по неписаной традиции должен был проставить Петя, наконец таки где-то завербовавший своего первого стукача. Естественно, мероприятие предполагалось без участия Максимыча, умотавшего на важные рекрутерские переговоры. И естественно, без ведома Максимыча, который обычно с важных рекрутерских переговоров в офис не возвращается.
Пока же в ожидании приглашенных Ильи и Паши Петя сидел один в соседней с «прозекторской» секретной комнате. Слабая лампочка, последняя не перегоревшая, освещала площадь по-государственному скупо. Дисплей на столе Пети светился бирюзовым. Программа «Вальпургия» монотонно обыгрывала несколько имен, то заменяя в них русские буквы на рунические символы, то возвращаясь к первоначальному варианту. [9]
Среди истязаемых был и загадочный Андрей Юрьевич Подоляк, и известный Перебродьков, и какой-то Серик Бахтиярович Амантеев. И Лазарев Анатолий Иванович — которого вчера внес стажер лично за повешенный в Интернет текст, будто имя крепко влияет на судьбу человека. Будто если гражданин, нареченный Александром, обречен на славу, то из пипла, обозванного при рождении Петром, ничего путного не выйдет. Был естественно включен в базу и Герасим Варламович Передерий. Только вот уж кто действительно приходился «Вальпургии» не по зубам. Программу компьютерного проклятия, работающую через «паутину», как биолокационная рамка, не реже пары раз в день глючило. И из-за астральной мощи Черного Колдуна остальные пациенты на десять-пятнадцать минут оставались без сакрального прессинга.
9
Каждая руна, будучи начертана, оказывает определенное воздействие на мир. Скандинавские маги, владевшие искусством составления и применения заклинательных рунических слов, называли себя эрилями. Рунный алфавит — Футарк — это не просто набор символов, но сложная система, обладающая внутренними связями. Это именно рунический строй, в котором последовательность и взаимное расположение знаков имеют особое магическое значение.
Сегодня в мирской среде знание Футарка, как системы, во многом утеряно. Но известно немало примеров использования как отдельных рун, так и рунных цепочек в относительно недавнее время.
Петя только что закончил вычерчивание гороскопа. Смял использованную бумагу и спрятал в мусорное ведро, поскольку нагадался у него, ни много — ни мало, Конец Света на ближайшую среду. Что ж, пока искусство гороскописта стажеру не давалось.
Стену справа до потолка занимали стеллажи с книгами. Вдоль книжных рядов стоял дюралевый лабораторный стол весь в ожогах, в пузатой реторе на медленном огне кипятилось и плотоядно булькало что-то купоросно-синее. Так что к книгам было не подобраться, и с расстояния с трудом угадывались зашмыганные названия. «Дух как противник души» Клагеса Людвига, «Книга девяти утесов» Дмитрия Коновалова, «Воззвание к человекам о проследовании внутреннему влечению Духа Христова» Евлампия Котельникова… От книг исходил неприятный аромат плесени. И тем более книги сегодня были недоступны, поскольку у реторы уголком в пламени лежал и не загорался обыкновенный бумажный лоскут с Пашиным факсимиле: «Спокондрэ, идет эксперимент». От проводимого эксперимента в помещении было довольно душно, но неуютно.
А впрочем, действительно ли собирался стажер сегодня рыться в книгах? Скорее всего, вытащил бы какой-нибудь том, перелистнул бы пяток страниц и задвинул назад. И стал бы другое занятие себе искать, потому что спокойно не сиделось.
Стену слева украшали стеллажи с видеокассетами. Сзади до потолка теснились папки личных дел. Сначала Юрий Горный, Джуна Давиташвили, Анатолий Кашпировский, Юрий Лонго, Алан Чумак, потом — местные… Полки тянулись к потолку, и кажется, несколько отклонялись от стены, того и гляди, знания посыпятся на голову.
Были в комнате магнитофоны: студийный при колесах-бобинах и кассетный. Были принтер, сканер, три пентюха последней навороченности на трех тесно сдвинутых столах. Стол Ильи убран, как койка в сиротском приюте. На столе Хомяка огрызок яблока среди хабариков в черепе-пепельнице, картонные папки, а рядом две пачки папирос: пустая — дешевая, дорогая — непочатая. Был в помещении отгороженный черной портьерой угол, откуда кисло несло фотохимией.
Не сиделось Пете ровно одному в дежурке. Не по себе как-то было. И хотелось, чтоб скорей пожаловали старшие коллеги. Петя дежурил. Это значило, что именно он сегодня должен оприходовать поступившую самотеком информацию. Ведь именно дежурным добывалось 95 % фактуры. Здесь, а не где-нибудь еще, открывалось и закрывалось 87 % солярных дел. Сюда стекалось все собранное и неразгаданное другими — мирскими — спецслужбами.
Петя сунул кассету в магнитофон, включил и стал рассеянно слушать, изредка поглядывая на дисплей, где программа «Шептун» потеснила «Вальпургию» и теперь звуковая дорожка преобразовывалась в словесный ряд.
— А вот еще была странная история, — поплыл неспешный хриплый голос из динамика. — Работал у нас такой Аркашка Кольцов. Из тех, кто дачный сезон начинает в марте, а заканчивает в ноябре. И вот как-то его супруга вроде заболела, и он один на дачу поехал. И приснилось ему на даче, да так ясно, как наяву, будто в это самое время его вторая половина ему рога в номере гостиницы «Москва» с хачиком наставляет…
Петя потянулся к кнопке и остановил шуршание ленты. Ему послышалось? Нет, он явственно засек странный звук в коридоре, будто кто-то звякает связкой ключей. Петя выждал десять секунд. Померещилось. По-детски грызя ноготь, он снова запустил звук:
— …Аркашка с утра, это уже воскресенье, не долго думая — на электричку. Не заглядывая домой — сразу в гостиницу. Как его уж швейцар в дачном-то прикиде пропустил, фиг знает. Наверное, за столяра принял, потому что Аркашка с собой инструмент прихватил. И вот постучался Кольцов в приснившийся номер, а дверь открывает тот самый хачик, что и во сне. Ну Аркашка его долотом и пырнул. С одного удару наповал. А в номере никакой жены нет. Она ему потом передачи носила в «Кресты» и божилась, что ничего такого не было… — и опять Пете почудились звуки за дверью. То ли ходит кто-то, то ли кашляет. Опять остановив запись, стажер, стыдя себя за страхи, заставляя себя, подгоняя себя, неискренне уверенно подступил к двери, распахнул рывком, готовый сорвать со стены огнетушитель и шарахнуть по…