За рамками протокола
Шрифт:
Заключение: Инородное тело рубцово-суженного пищевода. Состояние после удаления инородного тела.
Большой ребенок
Пациенты далеко не всегда осознают опасность своего положения, не обращаются за помощью. У нас уже вошел в поговорку их частый ответ на вопрос:
– Почему вы раньше не обратились?
– Я надеялся на лучшее!!!
Абсолютно непонятная позиция, если ты сам не врач, то какие у тебя основания «надеяться на лучшее»? Получи квалифицированную консультацию и надейся
Звонок из хирургического отделения,
– К нам поступил мужчина с подозрением на кишечную непроходимость. Надо уточнить причину, подаём на колоноскопию.
– Сколько дней нет стула?
– Пятый день.
– Что на рентгене?
– На рентгене низкий блок пассажа на уровне сигморектального перехода.
– К исследованию подготовили?
– Нет. От клизм он отказывается вторые сутки, но тянуть дальше нельзя. Подаём в операционную, сразу начнёте колоноскопию под наркозом.
– Он имеет право отказаться. Это его дело. Почему не смогли уговорить?
– Мы подадим в операционную, вы сами все увидите.
Ну ладно. Пошёл к рентгенологам посмотреть его снимки. На снимках типичная картина непроходимости. Резкое вздутие кишечника, арки и чаши Клойбера, образованные жидкостью и газами, которые не могут отойти естественным путем. На сигморектальном переходе по снимкам какое-то странное образование костной плотности.
В любом случае показания для колоноскопии 100%. Можно даже сказать, практически жизненные. Это когда жизнь пациента напрямую зависит от хирургического вмешательства. В этих случаях отказ пациента преодолевается при потере им сознания вследствие ухудшения состояния. Но допустить это – значит, подвергнуть его жизнь риску, связанному с переходом болезни в терминальное состояние с непредсказуемым исходом.
Данные случаи всегда весьма спорные. С одной стороны, человек имеет право распоряжаться своей жизнью как хочет, с другой – люди слабо представляют последствия таких решений. Врачи же не испытывают никаких иллюзий в результате отказа пациента от хирургической помощи.
Я не знаю случая в нашем институте, чтобы отказ больного привёл к фатальному исходу из-за невыполнения оперативного вмешательства. Хотя с отказами мы сталкиваемся регулярно, всегда каким-то образом их преодолеваем и операцию проводим по жизненным показаниям.
Это сейчас больной подписывает согласие при поступлении, и это даёт нам хоть какие-то юридические основания. Тогда такой практики не было, и при угрожающих жизни состояниях приходилось действовать уговорами, обманом или другими способами.
Приходим в операционную. На каталке лежит здоровый мужчина 38 лет, рост под два метра, вес около 150 кг. С абсолютно детским, испуганным выражением лица.
Озирается по сторонам, видит операционный стол и другие атрибуты операционной. С сомнением в голосе спрашивает: «Это меня на рентген привезли?» Понятно, его просто обманули, чтобы не связываться с уговорами.
– Здравствуйте, что с вами случилось?
– Да ничего, все нормально.
– А скорую зачем вызвали?
– Это не я, мать вызвала. Она меня сюда привезла и уложила.
– Понятно, она во всем виновата, а у вас все хорошо?
– Да.
– Живот не болит?
– Так, тянет немножко внизу.
– Тошнит?
– Да.
– Стул, когда был последний раз?
– Не помню.
– Газы отходят?
Эта тема видно совсем ему не нравится, и он замолкает, по-детски насупившись. Захожу с другой стороны.
– Что вы ели сегодня?
– Ничего.
– А вчера?
– Тоже ничего.
– Почему?
– Что-то не хочется.
– А что вы больше всего любите из еды?
– Шашлык.
Лицо его приобретает подетски мечтательное выражение.
– А если бы вам сейчас шашлык принесли, поели бы? Задумывается на несколько секунд.
– Нет, сейчас не хочется.
– Вы не ели уже два дня, и вам даже шашлыка не хочется. Как вы жить-то дальше будете? Кем работаете?
– Электриком.
– Поесть-то любите?
– Да.
– Закусить, выпить с ребятами?
– Ну не без этого.
– Ну и как же вы теперь?
Лицо приобретает озадаченное выражение.
– Не знаю.
– Сейчас мы вас полечим, и вернётся аппетит, все будет, как прежде.
– А что вы будете делать?
– Сделаем укол, вы заснёте, а когда проснетесь, сразу поедите.
– А в жопу залезать не будете?
– Зачем нам к вам туда залезать? Мы только лекарствами лечим.
– Они мне говорили, что надо или живот разрезать или в жопу залезать.
– Ну вы же отказались, поэтому вас к нам и привезли. Мы тут только уколами лечим.
– Хорошо.
– Сейчас капельницу поставим, перекладывайтесь на стол, на каталке неудобно.
Анестезиологи поставили катетер в периферическую вену, подключили капельницу. Начали внутривенный наркоз. Сделали стандартные 20 мл препарата. Почти никакой реакции.
Говорю анестезиологу:
– Посмотри на него, маловато, надо ещё.
– Да, меня литр не берет. Мне два надо.
Только на второй двадцатке он начинает засыпать и, наконец, полностью погрузился в сон.
Выполняю колоноскопию, ампула прямой кишки и сама прямая кишка без содержимого. Сразу за ней за ректосигмоидальным углом полный блок. Прибор дальше не идёт. Упирается в костной плотности образование. Начинаю отмывать его, не могу понять, что это, и вижу остистый отросток. Это бараний позвонок в поперечном размере около пяти сантиметров. Он каким-то чудом проскочил все физиологические сужения, начиная от глоточного кольца, кончая пилоробульбарным* переходом, и застрял уже на самом выходе. Так может глотать только удав и этот любитель шашлыка. Дуги позвонка уперлись в слизистую изгиба и погрузились в неё достаточно глубоко. Для безопасного удаления необходима полная релаксация. Анестезиологи интубируют больного, подключают ИВЛ, дают миорелаксанты*. Тонус кишки исчезает.