За свои слова ответишь
Шрифт:
– Ну и что из того, что меня зовут Валя? Меня много кто зовет и другими именами – псевдоним.
– Помнишь, давно, месяц назад ты мне оказала услугу?
Проститутка всматривалась в изможденное лицо Комбата с темными кругами под глазами, с остро торчащими скулами.
– Ну и видон у тебя! Ты что, из тюрьмы бежал?
– Нет, я просто болел.
– Оно и видно. Сильно ты болел, друг, – Валентина узнала Комбата и по-детски наивно улыбнулась. – Ну и чего ты на этот раз хочешь, а, красавец? – слово «красавец»
– Я тут ищу…
– Бурого уже нет, – сказала Тамара, – его замещает другой, и, наверное, не без твоей помощи он пропал, приятель.
– Как нет?
– Нет, да и все. Тут не принято спрашивать, почему пришел другой и за всем присматривает. Кощей поставил другого.
– Кто-кто? – слово «Кощей», произнесенное проституткой, опять ударило Комбата, словно он прикоснулся к оголенному проводу. – Ты сказала Кощей?
– Ну да, Кощей. И что из того?
– А кого он поставил? Кто Кощей?
– Сейчас его здесь нет, да и пошли отсюда. Не будем рисоваться, за нами наблюдают. Не оборачивайся, – шевельнув Губами, прошептала Валентина. – Идем, идем.
Тебе не мешало бы пожрать, хочешь, угощу чаем с гамбургером?
– Нет, не хочу, – ответил Комбат. – Так ты говоришь, Бурого нет?
– Да, уже две недели как пропал.
– Куда пропал?
– А я знаю? Пропал, да и все. Может, уехал куда, а вместо него Кощей другого поставил.
– Опять Кощей?
– Ага, опять Кощей, он здесь самый главный.
– Ты что, тоже с ним работаешь?
– Я с ним не работаю, я ему плачу, чтобы мне не мешал работать.
– Я тебе дам денег, покажи мне Кощея.
– Покажи… Легко сказать… Появится – покажу. У тебя за спиной двое, не оборачивайся, лучше посмотри на них в стекло. Вон туда смотри, – пальцем показала Валентина на стекло, в котором отражались двое мужчин в черных кожаных куртках. – Они тут сейчас за всем присматривают, они тут деньги собирают.
– Понятно, – сказал Комбат. – А когда тут Кощей появится?
– А я почем знаю? Он же мне не докладывает. А чем ты болел, не заразным, не СПИДом, надеюсь?
– Нет, нет, я на игле сидел, – произнес Комбат ненавистные слова.
– Сидел? И что, соскочил?
– Ага, соскочил.
– Ну, ты даешь! Первый раз вижу мужика, который по собственной воле с иглы соскочил. Или может, тебя врачи сдернули?
– Нет, сам, – сказал Рублев, желваки заходили под скулами.
– Ну ты, выходит, герой, с иглы сорвался. Молодец.
– Да, сорвался.
– – Вижу, хреново тебе. Может, водки выпьешь? У меня полбутылки еще осталось, дешевая, но хорошая.
– Нет, не хочу, – ответил Комбат.
– А чего же ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты показала мне Кощея.
– Мне потом голову отвернут, будет как с Бурым.
– А
– Разное поговаривают. Говорят, его распилили.
– Кто говорит?
– Все.
– Как распилили?
– Не знаю, говорят, на циркулярке распилили.
– Да ты что! Не может быть!
– Вот тебе и на, – сказала Валентина, – очень даже может быть. Кощей и не такое может сделать. Я бы на твоем месте лучше им не интересовалась и в его дела не лезла, а то и тебя распилят или утопят. Неужели жить надоело?
– Нет, не надоело, у меня с ним свои дела.
– Ага, дела, понятно.
– А кто тебе глаз подбил?
– Татарин один, какой-то притыренный. Наскочил на меня, хотел, чтобы я его обслужила прямо под лестницей.
– И что?
– Я девушка гордая, если мне мужик не нравится, я с ним даже за деньги не стану этим заниматься.
– Понятно… – Комбат продолжал беседовать, глядя на испитое, но все еще сохраняющее привлекательность молодости лицо девушки. – Так ты говоришь, не знаешь, когда он появится?
– Когда ему захочется, тогда он и появится. Он же никому не отчитывается. Так что иди в зал ожидания, газетку почитай. А как он приедет, я тебя найду, можешь быть спокоен.
– Хорошо, – качнул головой Комбат и опять рукавом вытер выступивший на лбу пот.
– Тебе, наверное, очень плохо? Температура? Может, ты простуженный?
– Нет, не простуженный, просто колотит всего.
– Сидел бы ты лучше дома, и все бы у тебя было хорошо. Какого черта лезешь не в свои дела?
– Мои дела, – сказал Рублев.
– Ну, как знаешь. Я тебя предупреждала, ты не послушал. В общем, жди вон в том зале. Сядь на лавку, газетку почитай, телик посмотри, там хрень какую-то показывают. А я тебя найду. У меня денег нет, надо немного заработать.
– Я дам тебе денег, дам, Валентина.
– А я у тебя не возьму.
На этой фразе Рублев и проститутка расстались. Комбат сел на скамейку, рядом лежала газета, свернутая в трубку. Комбат взял ее, развернул и заметил, как дрожит газетный лист.
«Ничего себе!» – удивился Комбат. Газета дрожала так сильно, что Рублев не мог прочесть даже заголовков, набранных крупными буквами. Газету пришлось отложить.
«Только бы не пристал ко мне кто-нибудь!»
Рублев заметил, как три милиционера, с рациями, наручниками, при оружии, прошли через зал ожидания.
Валентина появилась неожиданно. Комбат услышал ее голос:
– Эй, ты спишь, что ли?
– Нет, не сплю.
– Не оборачивайся. Вот там, в зале, возле колонны трое. Тот, который в рыжей кожанке, и есть Кощей.
– Спасибо, – негромко произнес Комбат. А когда обернулся, проститутки уже и след простыл, она растворилась, исчезла, словно бы ее и не было здесь, не шептала она слова прямо в ухо Борису Рублеву.