За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!
Шрифт:
— Все нормально, — выдавливаю улыбку я.
— Но ты дрожишь.
— Мне холодно, — пожимаю плечами я и немного отстраняюсь.
— Хочешь… — начинает говорить он, но его перебивает телефонный звонок, раздающейся из кармана его штанов и он, сделав шаг назад отвечает на него. Я очень хочу узнать, что он начал говорить и он точно мне все расскажет, ну после того как договорит, только вот я не знаю зачем для телефонного разговора сваливать на балкон, но это дело его. Открываю холодильник и достаю три яйца. Как бы это не звучало, но на завтрак у нас яичница с беконом. Не знаю, что именно подняло мне настроение, то
— Что… Случилось? — тихо спрашиваю я, наблюдая его реакцию. Что там могло такого случиться, из-за чего у человека за несколько минут настроение поменялось на столько, что он даже говорить ни о чем, по всей видимости, не хочет?!
— Ничего страшного… — точно так же как и я несколько минут назад отнекивается он, скрывая что-то важное. — Ты не переживай, все нормально.
— Но это что-то срочное? — с печалью в голосе замечаю я, кидая грустный взгляд на остывающий бекон.
— Да, котёнок, это срочно, поэтому я сейчас быстро в душ, потом завтракаю и уезжаю. — произносит эти слова Деймон, целует меня в лоб и тут же скрывается в дверном проёме ванной комнаты, от куда тут же слышится звук льющейся воды.
И так всегда, только ещё не разу не было, чтобы что-то его так сильно огорчало. Может с ребятами что? Да нет, об этом он бы рассказал, да и настроение у него было бы куда хуже, чем это. Наверное что-то случилось с делами или офисом, мы же вчера так и не поговорили о том, что он придумал для процветания бизнеса. Хорошо, что хотя бы поесть согласился…
Кстати, рано я обрадовалась, он вылетел из душа, быстро оделся и выбежал из квартиры со словами: «Я уже зубы почистил, так что поем на работе». Ох уж эти мужчины, а потом переживай за них, поели они или голодные до сих пор сидят. А потом что? Больница и гроб?! Очень хорошо…
Все то время с того момента, как мой жених пулей вылетел из дома и до трёх часов дня, мне пришлось в одиночку убирать квартиру, ибо к пол четвёртому должна была придти хозяйка квартиры, чтобы забрать оплату за тот месяц и предоплату за этот, заодно и взглянуть, как мы за её жилищем ухаживаем. Так что скучать без своего рыцаря на чёрной Camaro мне не пришлось. Когда я вытирала пыль с книжной полки, я задела одну книгу и она немного перекосилась. Я стала её поправлять, но тут же заметила, что это сборник стихов Есенина и на меня нахлынула какая-то тихая радость от воспоминаний тех дней, когда я дни и ночи напролёт засиживала с подобными книгами у себя в комнате и на уроках в консерватории. Это были замечательные времена, я была слишком беззаботна и чиста. Меня не волновало абсолютно ничего и от этого становилось только лучше и лучше. Кстати о консерватории. Я давно не играла на скрипке и следовало бы конечно вспомнить тот навык хорошей игры на струнных инструментах. Откладываю тряпку и тут же бегу в комнату, доставать со шкафа футляр с инструментом и нотными тетрадями.
Это какое-то волшебство, нет, правда, я серьезно, я не играла на своей старушке уже очень давно, но руки мои помнят все и хочу отметить, что играю я намного лучше, чем это было год или два года назад и я точно знаю, что это правда, мне не кажется. Ещё никогда так точно и ловко у меня не получалось сыграть на скрипке, у меня все время было волнение и из-за этого я часто слетала с нот, но сейчас… Эх… Сейчас бы мне эту игру на тот академический концерт, я бы всех порвала! Мою мелодию, ровным счётом как и мысли разрушил звонок в дверь. Я вспомнив о времени, тут же убрала футляр на место и пошла открывать хозяйке дома.
— Добрый день, миссис Моррисон. — с самой что ни на есть вежливой улыбкой приветствую её я.
— Здравствуй, Елена… — да, несмотря на то, что ей всего лишь сорок лет, мы договорились, что на вполне может называть меня на «ты».
Женщина проходит вглубь квартиры и начинает принюхиваться. Мне вдруг становиться страшно и тело будто сковывает в какой-то непреодолимый обруч холода и тревоги. Начинаю принюхиваться тоже и с удивлением понимаю, что здесь ничем не пахнет, что могло бы ей не понравиться, конечно же.
— Что-то не так, миссис Моррисон? — осторожно уточняю я.
— Сигареты, — выплёвывает она. — я чую сигареты! — она недовольно морщится и тут же следует в сторону балкона, а я с досадой вспоминаю, что она просила, чтобы запаха сигарет в её доме не было. Боже… Деймон!
Вылетаю на балкон прямо за ней и мне в руки тут же суётся грязная пепельница и меня снова обволакивает запах едкого дыма, который не успел выветриться до конца. Ну я же просила его убрать за собой пепельницу, нет же!
— И вы, молодая леди, ещё спрашиваете, что не так? — опускаю глаза в пол и замираю, как привыкла делать это в детстве, когда на меня ругался кто-то из взрослых.
— Простите, миссис Моррисон… — выдавливаю я рассматривая узоры пепла на стекле. — Честное слово, это какое-то недоразумение…
— Недоразумение? — начинает краснеть от злости она и легонько задев меня плечом выходит с балкона. — Кто курит?
— Деймон… — отвечаю я, закрываю дверь на балкон и тут же иду к раковине, чтобы начать мыть пепельницу.
— А ты?
— Ни в коем случае, миссис… — недоговариваю я, потому что меня обрывают на полуслове.
— А кем, вообще, твой Сальватор работает? — ну вот началось.
— Он учёный — вулканолог, — меня конечно же учили, что враньё — это плохо, но не могу же я заявить женщине, которая арендует нам квартиру, что мой будущий жених и соответственно сожитель бандит.
— И курит? — скептически переспрашивает она, но по её голосу можно заметить, что она уже менее злая.
— Да… Это чаще случается из-за стрессов… — очередное враньё.
— И из-за чего же у него стрессы?
— Он… — выключаю воду и поворачиваюсь к ней лицом. — У него часто не получается что-то на работе и он приходит очень хмурый.
Она долго смотрела на меня, а я изо всех сил пыталась выглядеть мужественно и твёрдо, но все моё существо под этим жестоким взглядом очень быстро сдалось и я поняла, что она не верит мне с самого начала.
— Вранье! — воскликнула она внезапно и я вздрогнула от неожиданности и разоблачения. — Ты лжёшь!
— Что вы хотите услышать? — обессилено спрашиваю я, чувствуя, как подкашиваются ноги.