За все надо платить
Шрифт:
«Хочу ли я ждать? — подумала Кили. — Нет, не хочу. Но я буду ждать. Я не уйду отсюда, не повидавшись с ним».
— Я подожду, — твердо заявила она.
Лишь через два с лишним часа секретарша вызвала ее.
— Доктор Стоувер готов вас принять.
Подавив вздох досады, Кили вошла в кабинет. Доктор Стоувер, полноватый мужчина за шестьдесят, поднялся ей навстречу.
— Миссис Уивер, — приветствовал он Кили, — сожалею, что вам пришлось ждать.
— Я хотела непременно встретиться с
— Я рад, что вы здесь. — Доктор предложил ей сесть и вновь занял свое место за столом. — Я тоже хотел с вами встретиться. Дайте мне еще минуту.
Пока Стоувер перебирал бумаги на столе, Кили оглядела дипломы в рамочках на стенах кабинета и книжные полки, уставленные трудами по психиатрии.
— Итак, миссис Уивер, — начал он, — давайте поговорим о Дилане. Попытка самоубийства стала для вас, конечно, страшным ударом.
— Не сомневайтесь, — сказала Кили.
— У вашего сына были в прошлом психологические проблемы? Он когда-нибудь лечился у психиатра? Или, может быть, посещал психолога?
— Нет, никогда.
Доктор Стоувер удивленно поднял брови.
— Даже когда его отец покончил с собой?
Кили сразу же почувствовала упрек в его словах.
— Нет, — призналась она.
— Вы не задумывались о том, что ему нужна профессиональная помощь? Для Дилана это был весьма травмирующий опыт.
Кили сделала глубокий вдох.
— Доктор Стоувер, мой муж… отец Дилана… Его на протяжении многих лет терзали мигрени. Именно терзали, другого слова не подберу. Никакое лечение ему не помогало. Дилан это знал, вся наша жизнь, можно сказать, вращалась вокруг головных болей Ричарда. Поэтому, хотя я понимала, что его смерть стала ударом для нас обоих… я подумала, что Дилан со временем сможет с этим примириться. Я была готова оказать ему любую помощь.
— Ну а теперь, оглядываясь назад, вы считаете, что это было правильное решение? — спросил Стоувер.
Кили посмотрела ему прямо в глаза.
— В то время я сделала все, что было в моих силах. И сейчас не вижу смысла в попытках изменить прошлое.
— И все же, когда умер ваш второй муж, вы по-прежнему не захотели прибегнуть к помощи специалиста. Я не ошибся?
— Это случилось совсем недавно… — пробормотала Кили, ненавидя себя за то, что приходится оправдываться.
— У меня здесь имеется запись о том, что вы мне звонили в тот самый день, когда Дилан совершил попытку самоубийства. У него были признаки суицидального поведения?
— Какие, например? — спросила Кили.
Доктор Стоувер взглянул на нее с удивлением.
— Я полагал, после смерти вашего первого мужа эти признаки вам известны.
С минуту Кили смотрела на него молча. Она явственно различала нотки неодобрения в его голосе.
— Я не
— Ну, например, мы часто обнаруживаем, что люди, настроенные суицидально, говорят о том, что делают какие-то вещи в последний раз. Скажем, прощаясь с кем-то, говорят, что больше не увидятся. Часто эти люди раздают окружающим свои вещи, которыми больше всего дорожат, уверяя, что они им больше не понадобятся.
— Другими словами, — заметила Кили, — они возвещают о своем намерении в надежде, что их остановят?
— Да, часто бывает именно так.
— Нет. Мой ответ: нет. Ни один из них этого не делал.
Доктор Стоувер нахмурился.
— Я это говорю не для того, чтобы снять с себя ответственность, — пояснила Кили. — Я оказалась никудышной матерью Дилану, признаю. Я подвела их обоих. Я не хочу оправдываться. Но то, о чем вы говорите… Нет, они этого не делали.
— Вы кажетесь мне женщиной чуткой и прозорливой, миссис Уивер. И вы хотите сказать, что вас ничто не насторожило?
— Я знала, что мой первый муж страдал. Но он был не из тех, кто любит поговорить о своих чувствах. Он был ученым. Он ценил… объективность. Он испробовал бог знает сколько лекарств, пытаясь излечиться от мигрени. Ему ничто не помогало. Он никогда не говорил о самоубийстве, но теперь, задним числом, можно утверждать, что он об этом думал. Что касается Дилана… Да, я знала, что он подавлен. Но при сложившихся обстоятельствах это казалось вполне объяснимым. Я сама чувствовала себя подавленной… — Кили вздохнула. — Так или иначе, прошлого не изменить. Какой смысл сейчас мечтать об этом? Я должна думать о сегодняшнем дне. Как мой сын чувствует себя сейчас? Вы уже видели его, говорили с ним. Как он вам показался?
— Я бы сказал, он встревожен, подавлен, но, как ни странно, все это у него проявляется не в самой тяжелой форме.
— Он мне сказал, что вы прописали ему лекарство.
— Это верно, — подтвердил доктор Стоувер. — Я прописал ему легкий антидепрессант.
— И каково его действие? — спросила Кили. — Долго ему придется его принимать?
— Пока в этом будет необходимость, — ответил доктор Стоувер. — Это лекарство снимает страхи, не дает человеку падать духом.
— Но, вероятно, существуют какие-то побочные эффекты?
— Сонливость. Зачастую наблюдается потеря аппетита. У некоторых людей действие сопровождается подавлением сексуальной активности.
— Надеюсь, это временно?
— Разумеется, это преходящий эффект. Я хочу, чтобы Дилан принимал лекарство в сочетании с обычной психотерапией.
— Это было бы неплохо, — согласилась Кили. — Мне кажется, ему необходимо с кем-то поговорить.
— Он разговаривает с вами, миссис Уивер?